Марк Пенн - Микротренды, меняющие мир прямо сейчас

Кроме того, в наши дни возросла вероятность первого в истории цифрового катаклизма. Наиболее вероятная угроза цивилизации – кибератака, которая обрушит цифровые ресурсы брокерских фирм, банков или даже весь фондовый рынок. Подобное событие уничтожит финансовую систему и может привести к всеобщей панике: инвестиционные и брокерские счета, на которых сегодня находится большая часть национального богатства, не относящегося к недвижимости, окажутся в лучшем случае заблокированными. Такая финансовая катастрофа разрушит экономику и коммерцию и остановит денежное обращение. Для иностранной державы это может быть лучшим способом породить хаос во враждебном государстве. На этом фоне идея держать дома некоторое количество золота и серебра выглядит отнюдь не плохой.

Сурвивализм – отчасти образ жизни, но отчасти и реальная подготовка к чрезвычайным ситуациям. Подавляющее большинство людей не рассчитывает самостоятельно справиться с последствиями глобальной катастрофы. Но при этом подавляющее большинство людей хотело бы выжить в случае террористической атаки, локального ядерного удара или очередного наводнения и землетрясения. Кроме того, всегда недооцениваются риски коллапса в финансовой сфере. Кому-то диванные выживальщики могут казаться чокнутыми, но, вероятно, их опасения более оправданны, чем нам представляется, или как минимум достойны большего внимания.

35. Избиратели от старой экономики

36. Пессимисты, у которых все хорошо

37. Скрытые консерваторы

38. Снова о впечатлительных элитах

39. Снова об активистах из нелегальных иммигрантов

40. Новейшие американцы

41. Избиратели от диванной партии

Поработав в успешных избирательных кампаниях Билла Клинтона в 1996 г. и Тони Блэра в 2005 г., я бы не смог предсказать зигзаг, который произошел в политических взглядах людей, занятых в промышленности. Оба этих лидера победили, поскольку смогли убедить рабочий класс своих стран в том, что будущее – как их рабочих мест, так и в целом – за новой экономикой и усилением глобализации. Блэр и Клинтон провозглашали идеи, близкие классу новых профессионалов, но в своей борьбе против консерваторов и республиканцев опирались на поддержку рабочего класса.

В середине 1990-х гг. позиции новой экономики в США и Великобритании укреплялись на фоне стабилизации занятости в промышленности. Это было самое подходящее время, чтобы развивать технологические центры и другие ростки новой экономики по всей стране. Чтобы помочь ее продвижению в регионах, президент Клинтон запустил программу ознакомительных мероприятий и специальных налоговых льгот, однако это не помогло. Принятых мер было недостаточно, чтобы противодействовать пришедшим в движение силам.

С вступлением в силу Северо-Американского соглашения о свободной торговле (NAFTA) и началом нового века занятость в промышленности США стала стремительно падать. Количество рабочих мест, которое прежде росло, в 2000 г. начало уменьшаться. К 2010 г. оно упало с 18 млн до 11 млн. То же происходило и в Великобритании, где численность занятых в производстве уменьшилась с 4 млн в 2000 г. до 2,6 млн в 2010-м.

Вероятно, это был самый катастрофический спад со времен Великой депрессии. За очень короткое время миллионы людей лишились источника средств к существованию, а президенты Буш и Обама практически игнорировали эту проблему, поскольку в целом количество рабочих мест в стране росло. Напряженность нарастала, но в обстановке всеобщего ажиотажа по поводу великой экономики новой технологической эры особого внимания на это не обращали.

В это же самое время обозначился ряд важных трендов, усугубивших ситуацию с падением занятости. Американские юноши и девушки массово покидали родные места, скажем, в шахтерской глубинке, чтобы получать образование и работать в крупных городах. Эти перемещения осложняли экономическую ситуацию и разрушали семьи. Наибольшее количество поездок и перелетов в США приходится на канун Дня благодарения – люди отправляются навещать своих родных, разбросанных по всей стране.

В эти же годы значительно возрос приток иммигрантов. В 2000 г. в США насчитывался 31 млн иммигрантов, а к 2015 г. – уже более 43 млн. Аналогичным образом в Великобритании численность жителей иностранного происхождения возросла с 5,3 млн в 2004 г. до 9,1 млн в 2016-м. Экономические и военные катастрофы, в том числе война в Сирии, привели на Европейский континент миллионы беженцев, и британские евроскептики остро отреагировали на это явление.

Последним в числе важных трендов был период стагнации заработной платы. В 2014 г. средний доход американского домохозяйства составлял $54 398, что примерно на $4000 меньше, чем в 2000 г. (хотя с тех пор он вырос). В Великобритании средний доход в этот же период возрастал, хотя и в ограниченных масштабах – с £22 000 до £26 000, но тем не менее многим казалось, что они остались за бортом новой экономики.

Сокращение занятости в промышленности из-за NAFTA, уехавшие и не вернувшиеся дети, приток иммигрантов и стагнация заработков тех, кто сохранил работу, – все это сошлось в одной точке. Хотя бо́льшая часть иммигрантов оседала на побережьях, одного только страха перед пришельцами было достаточно, чтобы получилась электоральная пороховая бочка.

А затем явился Трамп и зажег спичку.

Он пошел и против демократов, и против республиканских элит, поддерживающих международную торговлю и иммиграцию. В сжатой форме это отмечено в недавней статье в The New York Times: «Как и г-н Обама, г-н Трамп пошел против истеблишмента – по данным исследовательского центра Pew Research, его взгляды на иммиграцию, международную торговлю, Китай, преступность, огнестрельное оружие и ислам обеспечили ему поддержку значительной части белого рабочего класса. Это были идеи, способные увлечь намного сильнее, чем привычные республиканские позиции относительно абортов, однополых браков и системы социального обеспечения».

Левые любят говорить о том, что к бунту белого рабочего класса привел расизм. Но ведь многие из этих избирателей прежде голосовали за Обаму, а еще раньше – за Билла Клинтона. На их взгляды повлияли в первую очередь экономические мотивы, а также последствия торговой глобализации и притока иммигрантов, частичный распад общин и проблемы с поддержанием правопорядка. Все эти глубокие и серьезные перемены стали нарастать за 10–15 лет до избрания Трампа.

Когда в 2005 г. я работал в Великобритании, консультантом наших оппонентов был Линтон Кросби, приехавший из Австралии, где раздувание проблемы иммиграции – давно и хорошо зарекомендовавшая себя стратегия. Он попытался использовать тот же прием, но в 2005 г. Британия оказалась неготовой принять жесткий взгляд на вещи, и победил Тони Блэр со своей умеренной позицией по иммиграции. А в наши дни налицо противоречивые микротренды: с одной стороны, в Лондоне избирают мэром Садика Хана – первого в истории мусульманина во главе одного из крупнейших городов Западного мира; с другой – на референдуме глубинка чуть ли не в полном составе выступает за выход Великобритании из Евросоюза, что не в последнюю очередь обусловлено антииммигрантскими настроениями.