Виктор Злобин - Уголовное дело Бориса Савинкова

Председатель . — Диктатурой кого?

Савинков . — Это не было указано. ( Смех .)

Председатель . — Вы имели в виду какую диктатуру: военную или гражданскую, гражданского совета с генералами?

Савинков . — Наша программа была очень элементарна, потому что это не была политическая партия, это была боевая организация, которая ставила определенную, чисто военную цель: свержение вашей власти и созыв учредительного собрания. Для того чтобы это учредительное собрание в момент такой смуты можно было собрать, после вашего падения нужно было создать твердую власть. Мы не предрешали форм этой власти, какая она будет, военная или гражданская, но условились твердо, что это не должно быть повторением керенщины. Основным пунктом нашей программы было учредительное собрание.

Если вы хотите спросить о противоречии: почему я, демократ, шел с теми, кто потом оказался монархистами, то я должен сказать, что приехал из-за границы и о России ничего не знал. И вот, когда человек мне говорил: за учредительное собрание, — я не мог проникнуть к нему в душу. Потом я научился.

Председатель . — Какие элементы входили в вашу организацию?

Савинков . — Всевозможные, самые разнообразные. Были интеллигенты, просто студенты, были и офицеры, было много офицеров.

Председатель . — Какова была организация вашего союза?

Савинков . — Я, старый революционер, очень медленно и очень упорно стал создавать тайную организацию. Снизу каждый член организации знал только одного человека, т. е. отделенный знал взводного и т. д.; сверху каждый член организации знал четырех, т. е. начальник дивизии знал четырех полковых командиров и т. д. Это придавало организации довольно крепкий характер. Во главе стоял штаб, ну-с, вот, во главе штаба стоял я.

Председатель . — В то время вы входили в Национальный Центр?

Савинков . — Входил. Но на эти центры я всегда смотрел с некоторым пренебрежением.

Председатель . — По убеждению Перхуров и Рычков были монархисты?

Савинков . — Они были за учредительное собрание.

Председатель . — Через учредительное собрание к монархии?

Савинков . — Мое мнение заключалось в том, что учредительное собрание никогда не приведет к монархии. Я боялся другого, что монархисты просто захватят власть, когда вы падете. Но Перхуров говорил, что он убежден, что русский народ пошлет в учредительное собрание людей, которые захотят монархии. В этот период для меня самое важное было то, честный ли человек, с которым я имею дело, или нет, готов ли он идти за учредительное собрание до конца или хочет заниматься разговорами. Люди, которые у меня собрались, были честными и были готовы идти до конца.

Председатель . — Сколько членов насчитывала ваша организация?

Савинков . — Трудно ответить на этот вопрос, потому что никогда настоящего учета не было. Я думаю, если взять Москву и ближайшие города, то около пяти тысяч.

Председатель . — Какой тактики придерживалась ваша организация и какие ближайшие цели вы преследовали весною 1918 года?

Савинков . — Наша организация была боевой организацией. Она ставила себе задачей те восстания, которые потом произошли в Ярославле, Рыбинске и Муроме. Я всегда стоял на той точке зрения, что если я веду войну, то я веду ее всеми средствами и всеми способами. Наша организация имела в виду возможные способы борьбы, вплоть до террора. Мы имели в виду прежде всего вооруженное восстание, но не отказывались и от террористических актов.

В 1918 г. предполагались покушения на Ленина и Троцкого. Но делалось очень мало. Пытались организовать наблюдения по старому способу. Но из этого толку вышло мало, не потому, что мы не хотели, а потому, что мы не смогли.

Я беседовал с Лениным через третье лицо. Это лицо мне рассказывало о том, как живет Ленин, где живет Ленин, но дальше этого дело не пошло.

К делу Каплан наш союз не имел никакого отношения. Я знал, что эсеры что-то делают, но что именно делают, этого я не знал.

Председатель . — В вашей брошюре «Борьба с большевиками» написано: «План этот удался, но только отчасти. Покушение на Троцкого не удалось. Покушение на Ленина удалось только наполовину. Каплан только ранила его, но не убила». Как понять эту фразу?

Савинков . — Это — неудачная фраза. Вы знаете, не хуже меня, что в покушении Каплан на Ленина мы не принимали никакого участия. В этой брошюре, которая была предназначена для широкого распространения, я описал правду, но не с такой точностью, с какой говорю вам.

Покушению на Ленина и Троцкого я в ходе нашей работы придавал очень небольшое значение. Для меня был гораздо важнее вопрос о вооруженном восстании. Когда я встретился с эсерами, то говорил с ними именно об этом. О покушении эсеры мне не говорили, но мы говорили им о том, что будем их готовить. Вот характер наших разговоров. Мы с эсерами были, так сказать, платоническими союзниками, но не фактическими.

Председатель . — Вы не верили, что эсеры могут устроить вооруженное восстание. А тому, что они могут организовать террористические акты, этому вы тоже не верили?

Савинков . — Мы верили. Одно дело — боевая партия эсеров, другое дело — партия эсеров. Мы предлагали эс-эрам действовать согласованно, но из этого ничего не вышло. Переговоры велись с Борисом Моисеенко, как главой эсеровской организации. С эсерами же вообще я встречался и говорил с ними на разные темы, в частности по вопросу о левом центре, в который они меня звали.

Председатель . — Расскажите подробно относительно плана восстания в Ярославле, в Рыбинске и Муроме.

Савинков . — Вы задаете вопросы, на которые мне очень печально отвечать. Дело было так. Когда создалась организация, я первоначально думал о выступлении в Москве силами этой организации. Может быть, на этом плане я бы окончательно остановился, если бы французы в лице консула Гренара и военного атташе генерала Лаверна, который действовал от имени французского посла Нуланса, не заявили мне о том, что союзники полагают, что есть возможность продолжения войны с Германией на русском фронте. Вы знаете, что я стоял тогда на точке зрения необходимости продолжения войны. Мне было заявлено, что для этой цели будет высажен англо-французский десант со значительными силами в Архангельске. Этот десант было предложено поддержать вооруженным выступлением изнутри. План был такой: занять верхнюю Волгу, англо-французский десант поддержит восставших. Таким образом верхняя Волга должна была быть базой для движения на Москву. Мы должны были занять Ярославль, Рыбинск, Кострому и Муром. Вологду французы, как они заявляли, оставляли за собой.