Илья Эренбург - На цоколе историй… Письма 1931 — 1967

* Так в книге ( прим. верстальщика ).

Так звали Кармена близкие друзья.

20 октября 1961 г. Кармен писал ИЭ: «Эти сигары подарили мне кубинские сторонники мира. Сигары прелестные. Как видите, я имел возможность в этом убедиться… Отныне всегда, когда буду получать подобные подарки, буду честно делиться с Вами — пополам. Читаю „Люди, годы, жизнь“. Читаю и перечитываю эту гениальную исповедь сердца. Так написать может только Эренбург! Нельзя без спазмы в горле читать главы о Тувиме, о Бабеле…» (ФЭ, 1657, 7).

23 января 1962 г. Флаксер написал: «Да, это тот же Флаксер, который перевел Хуренито, Трубки, Лазика… Хочу сказать, что Вы и Евтушенко („Бабий яр“) являетесь сейчас самыми яркими представителями советской литературы в этой стране <���т. е. США. — Б.Ф. >» (ФЭ, 2293, 2).

Ошибка ИЭ: имя Флаксера не упоминается в публикации мемуаров ЛГЖ.

См. № 396 Флаксер, видимо, не знал этого письма и просил ИЭ решительно опровергнуть клеветнические слухи.

Еврейскому поэту Перецу Маркишу (1895–1952) посвящена 13 глава 3-й книги ЛГЖ.

Имеется в виду уничтожение деятелей ЕАК.

И.Эренбург . Люди, годы, жизнь. Книги первая и вторая. М., 1961; Ilya Ehrenburg . People and Life. London, 1961.

Статья «Вольно или невольно» театрального критика Виктора Феофиловича Залесского (1901–1963).

Речь ИЭ в день его 70-летия передавалась по радио 26 января 1961 (6; 306–313).

Приводимые слова — из письма Чехова А.С.Суворину 10 мая 1989 г.; ИЭ цитировал их и в «Перечитывая Чехова» (6; 229).

Президенты Ганы и Венгрии Кваме Нкрума и Иштван Доби, пакистанский поэт Ф.А.Фаиз и чилийская общественная деятельница О.Паблете.

Ф.Искандер . Дети Черноморья. Сухуми, 1961. Надпись на книге: «Дорогой Илья Григорьевич! Если два-три стихотворения в этом сборнике понравятся, считайте их маленькой благодарностью за Вашу работу. Фазиль».

В частности, ИЭ рассказал, как в Париже (это было 6 июля 1938 г.) к нему приходил очень возбужденный Раскольников посоветоваться: возвращаться ли ему по вызову в Москву — см. ЛГЖ (7; 610–611, коммент. с.837). Вдова Раскольникова, прочитав это, писала 26 января 1964 г. В.Г.Лидину: «… я в недоумении прочитала, что написал о нем в своих мемуарах И.Г.Эренбург. Я хотела говорить об этом с самим Ильей Григорьевичем, но, к сожалению, видела его только очень короткое время… никогда Федор Федорович не терял самообладания…» (РГАЛИ. Ф.3102. Оп.2. Ед.хр.568. Л.4). Но так же, как в 1962 г., ИЭ описывал поведение Раскольникова и в 1938 г. (см. «Реабилитация: как это было. Февраль 1956 — начало 80-х». М., 2003. С.432–433; там же на с.443 приводится записка Берии специалисту по проведению политических убийств Судоплатову 31 июля 1939 г.: «Продумать мероприятия по обезвреживанию <���Раскольникова>»).

В письме от 26 февраля 1961 г. содержалась просьба помочь в деле реабилитации Ф.Ф.Раскольникова (ФЭ, 2089, 1); информация о смерти Ф.Ф.Раскольникова 12 сентября 1939 г. от воспаления мозга содержалась в обращении в Правление ССП, копия которого была послана ИЭ. Постановлением Президиума ЦК КПСС Раскольников был реабилитирован 30 мая 1963 г. Однако после 1965 г. в печати СССР вновь стали появляться обвинения Раскольникова в предательстве; в частности, нападкам подвергались и слова ИЭ о Раскольникове в ЛГЖ (Огонек, 1966, № 8. С.24).

Например, в газете «Возрождение» (Париж, 1 сентября 1939) сообщалось о попытке Раскольникова покончить самоубийством.

В письме 28 марта 1962 г. М.В.Раскольникова-Канивез подтвердила ИЭ, что Раскольников не покончил жизнь самоубийством, а тяжело болел с 25 августа 1939 г. и умер у нее на руках 12 сентября (ФЭ, 2089, 5–6). Даже в перестроечные годы вдова Раскольникова крайне нервно и боязненно говорила о подробностях его смерти (см. статью «Гибель Федора Раскольникова» в «Советской культуре», 2 августа 1989). Версия, что Раскольников был убит агентами НКВД, остается вполне правдоподобной.

«Софья Петровна».

Уже было известно, что «Новый мир» Твардовского не решился бороться за публикацию повести; в СССР ее напечатали в 1988 г.

Бертран Рассел (1872–1970) — английский философ, математик, общественный деятель, Нобелевский лауреат по литературе; Джон Коллинз — английский священнослужитель; Лелио Бассо (1903–1979) — итальянский социалист, депутат парламента; Жозуэ де Кастро (1908–1973) — бразильский физиолог, общественный деятель.

Сартр принял приглашение и участвовал в работе Московского конгресса 1962 г.

Находясь в санатории в Барвихе, Твардовский 5 апреля отправил ИЭ перечень своих замечаний по главам ЛГЖ, относящимся к событиям с весны 1939 по июнь 1941. Далее его письмо цитируется по: Минувшее, № 8. М., 1992. С.388–391.

О словах «Писателю трудно работать в газете: он думает, что он — игрок, а он только карта» (7; 609) Твардовский написал: «Сентенция не бог весть какой новизны и глубины, но обращенная к советской печати в такой категорической форме, не может быть принята».

В рукописи было так: «Два дня спустя началась вторая мировая война». Твардовский об этом написал: «Смысл: война непосредственное следствие пакта СССР с Германией. Мы не можем встать на такую точку зрения».

Вместо слов «кому-то это понадобилось» в рукописи стояло: «Дело было простое, житейское: моя дача в Переделкино кому-то <���имеется в виду В.П.Катаев. — Б.Ф. > приглянулась, нужен был предлог, чтобы ее забрать. Бог с ней, с дачей! Происходили события поважнее: немцы забирали страну за страной; фашизм грозил всему миру» (7; 630). Реплика Твардовского: «Фраза как будто невинная, но мелочность этой мотивации так несовместима с серьезностью и трагичностью обстоятельств, что она выступает здесь к Вашей крайней невыгоде».

В связи с описанием поведения сотрудников советского посольства в Париже после оккупации гитлеровцами (см. ЛГЖ 7; 635–636) Твардовский писал: «Сотрудники советского посольства, приветствующие гитлеровцев в Париже, „Львов“, посылающий икру Абетцу. Мне неприятно, Илья Григорьевич, доказывать очевиднейшую бестактность Б.Ф. > и недопустимость этой „исторической детали“».

Речь идет о комментарии к эпизоду возвращения ИЭ в Москву через Германию, когда ему пришлось заночевать в гостинице: «На ее двери значилось: „Евреям вход запрещен“, но я ехал не как Эренбург, а как один из служащих посольства, моей фамилии в документах не было. А немцам нужны были советская нефть и многое другое, они не хотели пререкаться из-за мелочей». Понятно, что и без фамилии еврейское происхождение автора визуально было очевидно. Замечание Твардовского: «Это излишнее натяжение в объяснение того частного факта».