Сергей Галицкий - Первая чеченская

Правда, накануне у нас из СОБРа взяли четверых бойцов, чтобы перегнать бэтээры на Кавказ. В каждом СОБРе ведь были свои штатные бэтээры. Видимо бэтээры на Кавказе потребовались в большом количестве, если даже наши забрали. Пришла телефонограмма: «Перегнать две машины. В каждой — по одному водителю и по одному сопровождающему». Причём перегонять бэтээры они должны были своим ходом — из Санкт-Петербурга прямо на Кавказ.

Четыре человека уехали. На тот момент я толком ничего не знал — ну уехали люди и уехали. А вот какая это получилась «простая» перегонка, я узнал позже. Наши на своих бэтээрах на место приехали. Командировка у них была выписана на несколько дней. Три дня в пути, один день на месте. Получается всего одна неделя. У них тут же забрали командировочные и сказали, что их командировка продлевается на месяц. А потом поставили прямо в боевые порядки входящих в Грозный колонн! Вот так четверо из наших самыми первыми вошли в Грозный.

Все остались живы и здоровы. Трое из них были кадровые армейские офицеры с большим опытом. Именно этот опыт им очень помог. Четвёртым был Андрей К., русский, который родился в Грозном. Ему, конечно, помогло то, что он знал местность и вообще хорошо ориентировался в местных условиях. Правда, он рассказывал: «Когда мы входили в Грозный, я ничего толком узнать не мог. Раньше это был зелёный цветущий город, а тут вокруг — одни руины».

Страна по традиции с размахом целую неделю отмечала новый, 1995-й, год. Выхожу я на дежурство пятого января. В Управление всё тихо, спокойно. Шестого, седьмого, восьмого января отдыхаю. Девятого января рано утром звонок — срочно прибыть на работу. Срочно!

Командир СОБРа сидел на Литейном, а сам СОБР находился в ОМОНе на канале Грибоедова. Я приехал на канал Грибоедова. Там очень много народу: все ходят, колобродят, заходят, выходят… Вижу: сидит Виктор Логинов, на тот момент он был у нас в СОБРе командиром отделения. Спрашивает меня: «Ну что, поедешь?». Я ему в ответ: «Куда?». — «В Чечню». Первая моя реакция: «А кто ещё?» Он: «Я старший». — «С вами поеду».

Виктор Александрович Логинов был первым командиром спецназа Службы исполнения наказаний, где я с ним служил. Потом он перешёл в СОБР, а мы — за ним. Хотя нам было в спецназе службы исполнения наказаний очень хорошо! Служба такая для нас комфортная, что лучше у меня в жизни и не было. Логинов был человек, на которого мы молились. Он сейчас уже давно на пенсии, мне незачем ему льстить. В лицо, конечно, ему этого не скажешь. Но большего авторитета по жизни, чем он, у нас не было. И он абсолютно этого заслуживает. Я никогда раньше не видел таких руководителей. Обстановка и атмосфера в отряде была настолько душевная, настолько семейная! Зарплата была копеечная, а мы всё равно на работу бежали с радостью. Мне очень нравилось, что в коллективе у нас не было изгоев. В замкнутых мужских коллективах такое часто бывает. Ведь всё время есть поддавливание на личность со стороны коллектива и отдельных людей. А здесь мы все были как одна большая семья.

Образ жизни у нас был своеобразный. Спорт, спорт спорт… Вместе часто выезжали на природу. Обстановка в отряде было очень здоровая. И она нам помогала в тех условиях — начало девяностых годов — выживать, обеспечивала, как сейчас модно говорить, своеобразные скрепы. Время-то было страшное, жестокое… Я был помоложе, а у большинства уже были дети. У всех стоял один и тот же мучительный вопрос: как кормить семью?

За Логиновым практически весь спецназ из службы исполнения наказаний перешёл в СОБР. И из этих сотрудников и была составлена первая группа в пятнадцать человек, которая с Логиновым поехала в Чечню.

Когда первая попытка штурма Грозного провалилась, стало понятно, что группировку федеральных сил в Грозном надо наращивать. А наращивать-то было не из чего! Военные, которых и так собирали почти со всей страны, понесли гигантские потери, как в личном составе, так и в технике. Повыбивало очень много офицеров. Что делать? Снова сгонять как на убой двадцатилетних пацанов? Какой смысл? И тут вдруг вспомнили, что в стране есть взрослые мужики — подготовленные и хорошо зарекомендовавшие себя специальные подразделения, которые оснащены лучше, чем обычная милиция. И с психологией у них всё в порядке, постоянно участвуют в задержаниях вооружённых преступников. А первые события в Грозном показали, что они ещё и воевать умеют! В Грозный собровцы входили на своих бэтээрах. И единственная колонна, которую в Грозном сразу не сожгли, была именно милицейская колонна!

(От МВД в Грозном милицейскими подразделениями командовал генерал-майор Виктор Васильевич Воробьёв. Он позже, в ночь на 7 января, погиб у здания бывшего Нефтяного института. Тогда же погибли два бойца СОБРа Ставропольского края — лейтенант Александр Карагодин и младший лейтенант Александр Карпушин, которые пытались его вытащить. Наши ребята из Питера как раз вывозили их тела. Но обо всём этом мы узнали потом. В начале января мы толком вообще ничего не знали.)

Логинов мне говорит: «Завтра с вещами сюда». На Бобруйской нам выдали всё, что только было можно. А вот оружие у нас было своё: снайперские винтовки, автоматы, гранатомёты, пулемёты. Хотя это стандартное мотострелковое вооружение, из него мы стреляли постоянно.

Экипировались мы в милицейский серый камуфляж. Это было, конечно, смешно. Но другого не было. Тут же сами поехали в магазины «Солдат удачи», там нам подарили каждому по ножу. Ножи были с зазубринами сверху, на вид очень страшные! Но для реального использования они оказались абсолютно непригодные. Побежали по спонсорам, набрали очень много еды. Над нами в Грозном все сначала смеялись: «Вот, приехали питерские, даже холодильник с собой взяли!». Но когда через несколько дней начался страшный голод (централизованное снабжение было не налажено), смеяться над нами перестали. И стали приезжать за едой… Мы, конечно, кого могли, подкармливали.

Погрузились в автобус и поехали до Москвы. Нам, можно сказать, очень крупно повезло. К тому моменту у командования уже появилось понимание, что нельзя людей прямо с ходу бросать в бой. Поэтому значительные силы и средства стали концентрировать на базах для предварительной подготовки. Мы приехали в Балашиху, на базу «Вымпела». Собралась всего в Балашихе около восьмисот собровцев со всей страны.

Когда мы ещё ехали до Москвы в автобусе, уже прошла информация о неудачном штурме. Но про потери молчали. Потому страха особого у нас не было, а была даже некая бравада. Почему? Во-первых, ехали все свои. Да, мы понимали, что обстановка будет незнакомая и непонятная. Но и раньше мы много раз бывали в самых разных ситуациях. Плюс с нами был командир, которого все уважали и которому всецело доверяли. Мы рассуждали так: командир знает, что делает. Сказал — поехали, значит, он знает, куда и зачем. В своё время, перед срочной службой, я вообще пытался попасть на афганскую войну. Но так в Афганистан и не попал. И жалел, что не попал. Поэтому лично для себя я увидел перспективу на войне всё-таки побывать!