Леонид Млечин - Югославская трагедия

Лидером Западной Славонии был Велько Джакула, бывший член ЦК Союза коммунистов Югославии. Он подписал соглашение с хорватами о свободном пропуске хорватских автомобилей, энерго — и водоснабжении. Как опытный аппаратчик, он поставил соглашение на обсуждение депутатов местного управления, которые одобрили документ. Но соглашение по команде из Белграда отменили, а самого Велько Джакулу и его помощника сняли с должности.

Я слышал об этой истории в Загребе. Хорватские парламентарии и представители правительства путем долгих переговоров пытались добиться практического сотрудничества с Краиной в хозяйственной и гуманитарной сферах. Отдельные договоренности казались возможными. Председатель хорватской комиссии по нормализации отношений с сербами в районах, контролируемых войсками ООН, Славко Дегориция подписал это Даруварское соглашение о сотрудничестве шести сербских общин в Крайне с хорватами. Сербы обещали открыть дорогу для проезда хорватских машин в районе города Окучаны.

Это было сочтено предательством сербских интересов. Велько Джакулу не только сняли с должности, но и отправили в Белград, где посадили в тюрьму. А председатель хорватской комиссии Славко Дегориция огорченно сказал:

— За своим мнением краинским сербам приходится ездить в Белград. Даже если мы о чем-то договоримся, Слободан Милошевич заблокирует любую договоренность.

В 1992 году, когда было уже поздно, в Хорватии приняли закон о правах национальных меньшинств и этнических общин. Венгры, словаки и румыны чувствовали себя нормально. Оставшимся сербам приходилось нелегко, несмотря на внешние атрибуты их равенства с хорватами. Сербских депутатов провели в парламент особым порядком, потому что их организациям не удалось бы преодолеть установленный законом пятипроцентный барьер.

Имелись три соперничающие между собой организации: «Сербская народная партия» (ее лидера сделали заместителем председателя парламента), «Сербский демократический форум», «Сообщество сербов Хорватии». Они выражали умеренное недовольство сербов, но декларировали готовность жить в Хорватии. Трудно было понять, в какой степени это вынужденное заявление, а в какой — искреннее. Они считали, что предложения президента Франьо Туджмана о предоставлении хорватским сербам широкой автономии правильными, но сами опоздали. Этих сербов ненавидели в Крайне, считая предателями.

Вот впечатления того времени.

Жизнь сербов в Хорватии терпима, но дискриминация существует, и националистическая риторика властей в этих условиях неизбежно. Был даже момент, когда бывших офицеров Югославской народной армии стали выселять из квартир. Законы Хорватии все же притесняли сербов. К примеру, продолжал действовать закон, принятый во время войны, который позволял отправить в тюрьму за любого рода помощь сербам, сражавшимся против хорватов.

И сербы в Крайне понимали, что в случае возвращения в состав Хорватии, возможно, их обвинят в военных преступлениях. До войны в Хорватии было полмиллиона сербов. Сто пятьдесят тысяч уехали в Сербию и другие страны. Около трехсот тысяч разместились в Крайне. Остальные остались в Хорватии. Одни не сумели обменять жилье, бросить родителей или родных, а кто-то решил, что сможет жить и при новой власти. Свобода эмиграции существует, но сейчас уезжает все меньше. Те, кто остался, уехать не могут или не желают.

Боевые действия в мае 1995 года в Крайне начались после того, как сербы закрыли автостраду Загреб-Белград, которая в социалистические времена была известна под названием «Братство и единство». Президент Сербской Краины Милан Мартич (он сменил Милана Бабича, признанного недостаточно жестким) заявил, что это сделано в знак протеста против того, что хорватские власти препятствовали продвижению по автостраде краинских машин. Милан Мартич обещал принять «адекватные» меры, если хорватские власти не одумаются.

Эта история была использована Загребом в качестве повода для военной операции, которая официально называлась «акцией по нормализации автомобильного движения и прекращению террористических действий». В мае 1995 года хорватские войска вернули Западную Славонию. Среди других отвоеванных территорий хорваты взяли город Ясеновац, от которого, на мой взгляд, им следовало бы держаться подальше. В годы Второй мировой войны власти Хорватии устроили там концлагерь для сербов, евреев и цыган. Память о Ясеноваце мешает сербам поверить в то, что они могли бы спокойно жить под управлением хорватов. В ответ сербы обстреляли ракетами Загреб, погибли трое, а сто пять человек были ранены.

В июле хорватские войска взяли Книн, столицу Сербской Краины. В августе непризнанная республика хорватских сербов перестала существовать.

Наступление хорватской армии на сербские позиции вызвало шок: не начинается ли новая большая война на территории Югославии — война, к которой Россия не сможет остаться равнодушной?

Военные операции хорватов почему-то оказались неожиданностью для мирового сообщества. А ведь хорватские политики давно предупреждали: либо ООН и великие державы заставят сербов вернуть захваченные земли, либо они добьются своего силой.

ООН ничего не смогла сделать, потому что сербы не хотели жить под властью хорватов, а хорваты не смогли смириться с потерей двадцати трех процентов своей территории, взятой сербами.

Хорваты создали хорошо вооруженную армию и считали, что путем небольших ударов смогут отвоевать если не всю, то хотя бы часть территории. Франьо Туджман ввел в бой за Краину стотысячную армию, самую большую действующую армию после Второй мировой войны в Европе.

Министр обороны Хорватии Гойко Шушак сказал, что хорватская армия многим обязана американским друзьям. Начальник Генерального штаба хорватской армии генерал Звонимир Червенко пояснил, что его армию обучали американские инструкторы. Это бывшие военнослужащие, вышедшие в отставку. Для них это бизнес, но они оказывают услуги иностранным армиям только с разрешения Государственного департамента. Среди инструкторов был и прежний командир спецподразделения «Дельта», и генерал-артиллерист, который руководил вторжением в Панаму в 1989 году. Аналогичная стратегия с массированным применением артиллерии была использована хорватами при захвате Сербской Краины.

Президент Франьо Туджман обещал своим избирателям, что вернет утраченные земли, и решил это сделать с учетом грядущих выборов. Хорваты были счастливы. Туджман вел две войны и обе проиграл. Но теперь шаховница — флаг Хорватии, ненавистный сербам, взвился над древним замком в Книне. Такой победы Хорватия еще не знала.

Туджман с гордостью надел военную форму, белую с золотом, в которой он красовался на параде. Президент унаследовал все традиции балканского непотизма и стал походить на своего врага Тито. Престарелый Тито любил ходить в военной форме. Особенно ему нравилась летняя парадная форма адмирала. Теперь в столь же пышной форме щеголял Туджман.