Андрей Самцевич - Марш Смерти Русского охранного корпуса

Для полка, чьим новым командиром 17 марта вместо уволенного Дмитрия Шатилова стал оберст Борис Гонтарев, период характеризовался гораздо менее активными действиями по сравнению с рассмотренными выше частями. С первых чисел апреля район его дислокации находился в зоне ответственности 1-й горной дивизии – еще одного формирования, в 1943 г. кратковременно оперировавшего в Сербии, – и II русский батальон (штаб – в Косовской Митровице) непосредственно подчинялся 98-му горно-егерскому полку дивизии. По состоянию на 6 мая 3-м полком оперативно руководила 610-я полевая комендатура. Данный орган возглавлялся генерал-майором Теодором Фишером и размещался сначала в Врнячка Баня, а затем – в Чачаке [454].

Прибывшая в начале мая 9-я «советская» рота полка разместилась на руднике Лиса, повзводно заняв здания старой и новой фабрик и непосредственно сам рудник. Для оценки ситуации в районе практически ежедневно высылались разведпатрули, один из которых, в составе двух отделений 1-го взвода, 21 мая попал в засаду и был разгромлен четниками. По свидетельствам Гауптмана Викентия Гетца, командующий патрулем, лейтенант Сергей Флегинский, был предупрежден местными жителями, что село Шелубари занято крупной группой повстанцев, но решил лично убедиться в этом. Одно отделение он разместил на прилегающих высотах, а с другим вошел в населенный пункт, где попал под огонь и был вынужден укрыться за штабелем балок. Активно используя гранаты, русские смогли пробиться, но на открытом скате, по которому шла дорога к лесу, попали под фланговый огонь и стали нести большие потери. Среди раненых был молодой эмигрант унтер-офицер Александр Редькин, командир 1-го отделения. Понимая, что с перебитым позвоночником будет обузой для своих солдат, он покончил с собой, положив под голову ручную гранату.

На руднике о бое узнали лишь к вечеру, когда к своим смог выйти раненый в ногу унтер-офицер Сергей Теличеев. К 3.00 была собрана спасательная экспедиция. Примерно в то же время стало известно, что Флегинский с несколькими выжившими смог пробиться к занятой болгарами Иванице, откуда был срочно отправлен в госпиталь. По дороге к Шелубари людьми Гетца был встречен уцелевший солдат патруля Колесников, который и привел их на место боя. Четники уже скрылись, в селе были обнаружены лишь трупы нескольких партизан-монархистов, стреляные гильзы и окровавленные бинты. Был осмотрен и двор, рядом с которым шел бой – «возмездие за участие хозяина на стороне врага и нахождение штаба тут же было исполнено поджогом и уничтожением этого осиного гнезда». На опушке леса были найдены сначала тело солдата Еременко, а затем – четверых других, которые были спрятаны в ямках и присыпаны листьями и хвоей [455].

В донесении Кесеровича от 25 мая говорилось о гибели в бою шести и захвате в плен пяти русских. Четники потеряли трех убитыми и пять ранеными [456]. По нашему мнению, причиной этого – первого в истории РОК – поражения в открытом бою явилась исключительно самоуверенность лейтенанта Флегинского, приведшая в итоге к тяжелым и неоправданным потерям. Но в приказе генерала Бадера он, наоборот, получил благодарность. Урон патруля был оценен в девять убитыми и четверо ранеными [457].

После боя повстанцы продолжили свое движение вглубь Сербии, и вечером следующего дня недалеко от Кральево ими была перебита группа военнослужащих 3-й роты (унтер-офицер Александр Биро, стрелки Мазараки и Мазур), возвращавшихся к месту дислокации со станции Матурашка Баня. Обстоятельства их гибели удалось восстановить на основе показаний сербского стражника, во время перестрелки успевшего спрятаться в канаве, и местного крестьянина, мимо дома которого прошли солдаты. Согласно им, все трое шли, распевая песни и куря в темноте (охраняемый ротой район вдоль железной дороги Кральево – Косовская Митровица считался спокойным и появления противника там не ожидали). Вероятно, четников они обнаружили уже слишком поздно, поэтому не смогли спастись бегством. В расположенном примерно в 2 км бункере № 119 слышали стрельбу, но людей на место боя выслали лишь утром, узнав о произошедшем от того же служащего СДС. Трупы были найдены сильно изуродованными, рядом с каждым лежало большое количество гильз. Так же были обнаружены следы большого числа людей и скота, указавшие место переправы нападавших через Ибр, и, далее, брошенный труп четника [458].

Ожесточенное сопротивление солдат РОК подтверждается и данными повстанцев – в донесении Кесеровича говорилось, что «при переправе через реку Ибр отделение охраны вошло в огневой контакт с русским патрулем в немецкой униформе, в результате чего погибли 3 русских. Собственные потери: 1 убитый и 3 раненых» [459].

Похороны погибших в обоих эпизодах состоялись 24 мая на германском воинском кладбище в Кральево. На них были делегированы представители всех немецких военных учреждений, присутствовали генерал Штейфон, командир и начальник штаба болгарской дивизии, а в погребальном обряде участвовали болгарские солдаты. Тела были преданы земле под троекратный залп и исполнение гимна «Коль славен» [460].

Следующее столкновение с ЮАвО в полосе 3-го полка произошло в ночь с 3 на 4 октября, когда четниками была атакована старая фабрика рудника Лиса. По свидетельствам Викентия Гетца, о готовящемся нападении он был заранее предупрежден СДС, поэтому охранявший объект взвод Флегинского встретил атакующих в полной готовности и смог взять своеобразный реванш за свое майское поражение, отбив атаку [461].

Несмотря на столь ограниченное количество боевых эпизодов в течение года, немецкое командование сочло необходимым произвести награждения в полку. Так 12 ноября знаки для восточных народов «За храбрость» и «За заслуги» получила группа военнослужащих II батальона [462].

К 10 сентября 1943 г. численность личного состава РОК достигала 5960 человек (231 офицер, 960 унтер-офицеров, 4769 солдат) при штате в 7468 военнослужащих (258 офицеров, 1111 унтер-офицеров и 6099 солдат). Немецкий рамочный персонал насчитывал 22 офицера, 34 унтер-офицера и 43 солдата [463].

Принимая во внимание, что корпус к этому времени был укомплектован добровольцами из 14 стран [464], можно сделать очевидный вывод, что русская эмиграция уже не могла дать необходимых людских ресурсов даже для комплектования трех имеющихся полков, не говоря о развертывании новых частей.

В этот же период в Берлине на высшем уровне снова был поднят вопрос о дальнейшем развитии корпуса.

В итоге Гитлером совместно с Рейсхфюрером СС было принято решение о немедленном усилении и принятию мер к повышению надежности русского формирования. Советских военнопленных в его ряды было решено больше не принимать, а при наборе добровольцев теперь следовало учитывать мнение высшего руководителя СС и полиции Сербии. Вместе с тем последнее слово в данном вопросе оставалось за армейским руководством. В телеграмме генерал-фельдмаршала Кейтеля от 11 сентября, сообщавшей об этом решении командующему на юго-востоке, говорилось и то, что снабжение РОК должно было отныне осуществляться за счет трофейного итальянского имущества, в частности, должны были быть приняты меры к обеспечению формирования складскими запасами итальянской униформы [465].