Сергей Балмасов - Русский штык на чужой войне

Положение семейных офицеров было настолько серьезным, что врангелевское командование стало поддерживать их материально, выделяя им специальные пособия. Также на содержание каждого члена семьи выделялось дополнительное содержание – по 125 динар в месяц.

Но этим заботы Врангеля о своих подчиненных не ограничивались. Петру Николаевичу и его штабу также пришлось взять на себя все вопросы по организации санитарного обеспечения и удовлетворения духовных потребностей этих частей, поскольку священников, особенно в Кавалерийской дивизии, очень сильно не хватало [297] Шатилов П. Расселение армии по балканским странам // «Военно-исторический вестник». № 38–41. .

Недостатка в русских докторах не было, поскольку многие врачи были устроены в «пограничники» на унтер-офицерские должности, но возникла проблема с медикаментами, которые пришлось закупать самим в полном объеме.

Также остро стоял вопрос с газетами и книгами. Нередко пограничники целыми месяцами не знали о том, что происходит вокруг, сильно страдая без чтения, когда возможности подвоза всего необходимого становились очень ограниченными. Зимой это было вообще обычным явлением.

Например, в своем письме известному бывшему революционеру, а в эмиграции противнику большевизма Бурцеву полковник Ю.Ф. Новиков 1 января 1922 г. пишет про «…изредка залетающие сюда, в эту дикую глушь гор и ущелий албанской границы, газеты» [298] ГАРФ. Ф.5802. Оп.1. Д.1905. Л.2. .

Одним из немногих развлечений тогда, по словам того же источника, являлась «наша русская песня, далеко разносящаяся в диких ущельях и местных поселках, удивляя их жителей русской живучестью и русским творческим духом, которые с удивлением восклицают: «О великая могучая Россия!» [299] Там же. Лл.3–4.

При этом на русских граничар в большинстве случаев сербы пожаловаться не могли. Проступки со стороны белогвардейцев были редки, хотя не все они несли службу безупречно.

Те же сравнительно немногочисленные нарушения, которые происходили, были связаны с их тяжелым материальным положением. Так, бывший начальник Императорского конвоя Зерщиков докладывал, что «14 августа 1922 г., во время службы вверенного мне дивизиона, взводный урядник Лейб-гвардии 2-й Кубанской сотни, вахмистр Тырин Дмитрий, будучи старшим поста, сбежал с такового в Венгрию с четырьмя своими казаками. Причина побега – его боязнь перед законом за укрывательство бежавших с ним проворовавшихся казаков. Судя по его письмам, полным раскаяния, он сохранил любовь к части, выражающейся в том, как гласят выдержки из его текста, что он “очень сильно любит форму Императорского конвоя и гордится этим, продолжая ходить в черкеске и кубанке”. По его словам, занимаются они джигитовкой на четырех лошадях. В том же письме содержится просьба благословить его “на святое дело. У меня есть связь с Парижем, с генералом Княжевичем, который меня зовет туда для службы у Великого князя Николая Николаевича”» [300] Там же. Ф.5826. Оп.1. Д.60. Л.547. …

По признанию русских пограничников, размещенных на границе Австрии, Албании, Венгрии и Румынии, служба эта не была подарком. Ее несли в «диких условиях», зачастую высоко в горах, при отсутствии цивилизации и как это было на албанской границе, нередко в боевых условиях, которая оценивалась в денежном отношении подчас весьма скромно.

Албанский участок границы КСХС считался самым опасным на всем его протяжении. Несмотря на это, русские пограничники быстро отбили охоту ее нарушать, сделав для албанцев ее переход смертельно опасным занятием. В это время значительная часть последних жила преступным промыслом: налетами на приграничные сербские деревни и контрабандой, поскольку выпас коз, а тем более земледелие были у албанских джигитов крайне непрестижными занятиями.

К тому же малочисленная и неповоротливая сербская погранохрана не могла угнаться за бандитами, каждый раз внезапно прорывавшимися на новых участках границы.

Однако в сентябре 1921 г. албанцы смогли на своей шкуре убедиться в правдивости рассказов своих дедов, описывавших их столкновения с русскими военными во время службы в турецкой армии.

Появление на границе нескольких тысяч закаленных в боях русских стало для привыкших к безнаказанности албанцев неприятным сюрпризом. Бахвалившиеся своей меткостью лучшие албанские стрелки, «комиты», вступив в единоборство с русскими ветеранами, быстро потеряли охоту связываться с ними в бою.

После нескольких столкновений среди нарушителей границы пронесся слух, что начинать с белогвардейцами бой равносильно гибели. Если раньше при удобном моменте они смело нападали на сербских пограничников, то теперь им пришлось изменить свою тактику: пытаться быстро прорваться на сербскую территорию, проникнуть в местные незащищенные деревни и, не вступая в бой, отходить на албанскую сторону. Стреляли они по русским пограничникам теперь в основном только исподтишка – противостоять опытным стрелкам мало кто из них изъявлял желание.

И, несмотря на особую специфику службы, отличную от сугубо военной, русские пограничники, особенно казаки, быстро ее освоили.

При этом они не ели сербский хлеб даром и на других участках границы. Так, только за один год службы сентября 1921 по сентябрь 1922 гг. части Кавалерийской дивизии задержали контрабанды на 3 110 931 динар. И это не считая значительного объема валюты, изъятой у контрабандистов, и крупных партий коммунистической литературы, посылаемой из Советской России, чтобы поднять революцию на Балканах.

Власти КСХС не оставило это незамеченным. Подводя итоги работы русских «граничар» за год, начальник сербской пограничной стражи полковник Ристич лично выразил генералу Врангелю за нее благодарность. При этом пять старших русских начальников были награждены почетными сербскими орденами Святого Саввы, а восемь – медалями «За усердие» [301] Даватц В. Указ. соч. С.28–29. .

Русским пограничникам нередко приходилось применять оружие на поражение не только на албанском участке границы. Так, согласно докладу 9 марта, «конно-гренадер Кобзев был в патруле со своим старшиной оделька», который заметил «подозрительную лодку и приказал ей остановиться», чего «сидевшие в лодке не исполнили. Тогда старшина оделька два раза выстрелил, но лодка продолжила удаляться». После этого он и Кобзев начали прицельную «стрельбу, в результате чего один из сидевших в лодке был убит, а другой – ранен… [302] ЦА ФСБ. Ф.2. Оп.1. Д.246. Лл. 64–65 об. Цит. по: Русская военная эмиграция. М., 2001. Т. 2. ».

Впрочем, эти успехи давались не только тяжелым трудом, но и жертвами. Как минимум двое русских пограничников на этой службе погибли в столкновениях с бандитами и контрабандистами [303] Обозненко. Из прошлого // Вестник первопоходника. Июль 1964. № 34. .