Петр Столпянский - Город Оренбург: Материалы к истории и топографии города

Весьма понятно, что вопрос общественного призрения можно разрешить лишь учреждением участковых попечительств, лишь призвав горожан к деятельности, возможно оказать действительную помощь, а при всех остальных стремлениях будет, как мы и говорили выше, лишь одна жалкая, никому ненужная филантропия.

Напротив Шапошниковской богадельни и несколько наискось против Петропавловской церкви долгое время существовала небольшая площадка, по всей вероятности для парадов и разводов, так как Петропавловская церковь была церковью военных, затем здесь помещалось здание государственного банка, которое сгорело в пожаре 1879 года. Означенное место долго пустовало и несколько раз назначалось с торгов, но дума торги не утверждала по невыгодности цен. Наконец, 14 февраля 1885 года место было продано г. Шотту за 4011 р.

Церковь, находящаяся напротив Шапошниковской богадельни во многих отношениях интересна: прежде всего ее алтарь выстроен не на восток, а на юго-восток, в ее ограде покоится прах лютеранина военного губернатора графа Павла Петровича Сухтелена 2.

Эта церковь одна из самых старейших церквей города Оренбурга [126] Оренб. газ. 1901. № 1212. . Разрешение на ее постройку было дано 21 июня 1755 года, но сама постройка замедлилась и была начата только в 1757 г., а освещение церкви произошло в 1760 году. 29 мая 1786 года во время громадного оренбургского пожара она обгорела, долгое время существовала в развалинах и уже было высказано предложение вовсе уничтожить эту церковь; но этому предложению воспротивился военный губернатор князь Волконский, он нашел средства построить вновь эту церковь, но на беду архитектор направил алтарь не на восток, а на юго восток и Оренбургский архиерей Амвросий Кембелев не давал своего согласия на освящение церкви. Тщетно Волконский долго и горячо убеждал архиепастыря, но убеждения не могли сломить крутого характером и гордого епископа, потребовалось вмешательство синода, который, на запрос можно ли освещать церковь так как алтарь ее находится промеж востока и полудня, ответил «по елику во времена года бывают различные востоки» — то и церковь освящать можно. Она и была освящена 25 октября 1809 года. Князь Волконский, заботясь о ней, приписал к ней весь чиновный и военный люд г. Оренбурга, а в 1831 году сюда присоединился и Неплюевский корпус, который до 1852 года не имел своей собственной церкви.

Петропавловский храм имеет и еще отличия — длинный стеклянный входной коридор и остроконечный шпиль. В ограде храма находится могила Оренбургского военного губернатора графа И. И. Сухтелена 2. Могила в настоящее время плохо поддерживается, но все еще находится в удовлетворительном состоянии — на глыбе черного мрамора возвышается простой металлический крест. Из за этой могилы возникло целое дело: причт церкви и епархиальное начальство находили, что труп графа Сухтелена, как лютеранина, не может находиться в ограде православной церкви и хотело возбудить вопрос о переносе праха — потребовалось вмешательство Перовского и могила осталась в покое.

Граф Сухтелен недолго был Оренбургским губернатором, всего с 1830 по 20 марта 1833 года, когда он скоропостижно умер в Оренбурге, но им положено столько начинаний, что приходится изумляться, как успел сделать столько этот талантливый администратор и невольно появляется сожаление, что он слишком рано умер, будь он большее время Оренбургским губернатором, жизнь и города и края, пожалуй, приняла бы иное направление.

И в самом деле, какую сторону жизни оренбургского края мы ни возьмем везде граф Сухтелен или что-либо сделал или положил начало.

Народное образование — он первый заговорил о необходимости реформы Неплюевского училища, он открыл Оренбургское женское училище, впоследствии переформированное в институт, он дал основание первому приходскому училищу, исходатайствовав введение в Оренбурге оценочного сбора, на суммы которого должно было содержаться училище, при нем открылось Уральское уездное училище и возбудилось дело об открытии училища в Челябинске.

Возьмем торговлю — при нем возник Верхнеуральский коммерческий тракт, имевший громадное значение для всего края; желая оживить город Оренбург, граф Сухтелен решил открыть в нем две ярмарки — и дело открытия этих ярмарок обставил совсем необычно. В то доброе старое время администратор делал только распоряжения, а подчинные и просто обыватели должны были подчиняться этим распоряжениям. Граф Сухтелен прежде, чем приступить к разрешению этого вопроса обратился с просьбою ко многим лицам, имеющим значение в Оренбургском крае, сообщить ему свои заключения, этот прием в то время не употреблялся,— весьма понятно, что запрашиваемые лица поспешили с ответами.

Полициймейстер города Оренбурга ответил общими фразами о пользе ярмарки и лучшими сроками для нее считал 29 июня и 6 декабря, при чем полагал, что ярмарки должны быть недельными.

Ответ уездного предводителя дворянства Мансурова был серьезнее и обстоятельнее; Мансуров писал следующее:«продажа лошадей башкирцами будет, вероятно, одна из значительнейших статей вывозимых предметов из Оренбургского края и хотя не скоро потеряют они привычку покупать им все нужное у разъезжающих по аулам каргалинских татар, но довольно значительная торговля сия попадет мало по малу в руки настоящих купцов, ибо большая часть татар сих торгует без всякого законного на то права и в совершенный вред покупателям. Для сего надобно обратить внимание в назначении ярмарки времени». По мнению Мансурова сроки ярмарки: 1 октября и половина февраля.

Ответил и Оренбургский голова Жилкин, одна из интереснейших личностей города. Он не сомневался в выгодности ярмарок и полагал, что наиболее удобными сроками для ярмарок будут первые числа октября и июнь месяц, срок ярмарки не менее 10 дней.

Но самый обстоятельный ответ представил Струков, управляющий Илецким соляным промыслом. «Время назначения ярмарки, пишет он, должно быть соображено с главными занятиями всех местных жителей. Их можно разделить на следующие разряды: помещики, казаки, башкирцы и крестьяне. О первых нет надобности входить в особое рассуждение, ибо они могут всегда с удобностью расположить своим временем; но последние три разряда зависят совершенно от местности. Весна, от разлития рек и ручьев, трудностей переправ и вообще дурных дорог, не представляет удобности к назначению ярмарки. По просухе все три сословия занимаются посевом и полевыми работами, по окончании коих башкирцы выходят в кочевые для откармливания табунов и стад, которые во всю зиму довольствуются подножным кормом и по худости не могут быть пригнаны для продажи. Кроме лошадей и скота главные предметы башкирской торговли заключаются в меде, лубьях и частью в хлебе. Лубья сдираются весною, мед сбирается около Петрова дня, хлеб осенью, а между тем поспевают сенокосы. Итак до окончания уборки хлеба, т. е. до осени, учреждение ярмарки едва ли будет полезно. По мнению моему лучшее назначение ярмарки можно предположить в начале октября, когда кончаются все деревенские занятия и хозяева могут сделать соображение о числе убранного хлеба. В сие же время возвращаются с Макарьевской ярмарки азиатцы и приходят с товарами обозы. Вторая ярмарка может быть назначена в конце зимы, когда бураны бывают уже реже, снег осядает и начинает таять, причем должно взять токмо в соображение возвращение зимним же путем приезжающих на ярмарку».