Олег Мозохин - Синдикат-2. ГПУ против Савинкова

Все просимое прошу прислать с М. Зек[уновым], если найдете нужным, то пришлите своего опытного работника для руководства.

Шлю привет Б.В., В.В., А.А. [96] Б.В. — Б.В. Савинков, В.В. — Виктор В. Савинков, А.А. — Александр Аркадьевич Дикгоф-Деренталь.

Леонид Шешеня» [97] ЦА ФСБ России. Н. 1791. Т. 1. Л. 12. .

Сотрудниками КРО ГПУ от имени Леонида Николаевича был подготовлен доклад в президиум Варшавского комитета «НСЗРиС». Он был согласован с А.Х. Артузовым и его заместителем Р.А. Пиляром, которые внесли в текст некоторые исправления и «дали добро» на отправку в Польшу.

В докладе сообщалось о проделанной Шешеней и Зекуновым работе по сознанию ячеек союза в Советской России, рассказывалось о существовании в Москве антисоветской организаций «Л.Д.» и установлении контакта с ее активным членом Андреем Павловичем. При этом в докладе Шешени подчеркивалось, что организация имеет широкие разведывательные возможности, в связи с этим предлагалось союзу установить с ней связь. Леонид Николаевич просил прислать деньги, инструкции для ведения переговоров с «Л.Д.» и мандат от ЦК «НСЗРиС», разрешавший ему вести такие переговоры.

Чтобы заинтересовать польскую разведку, крокисты подготовили Зекунову «шпионский материал», якобы полученный от одного из представителей организации «Л.Д.» — Фиалковского (под этой фамилией выступал агент КРО ГПУ).

22 декабря 1922 г. помощник начальника КРО ГПУ С.В. Пузицкий и начальник 6-го отделения КРО ГПУ Н.И. Демиденко направили письмо начальнику КРО ПП ГПУ по Западному краю С.С. Турло с просьбой переправить М.Н. Зекунова через границу на польскую территорию и помочь ему возвратиться в Москву.

Михаилу Николаевичу было выдано предписание, согласно которому он отправлялся в командировку за рубеж по линии серьезнейшей савинковской разработки Виленского областного комитета «НСЗРиС». В нем предлагалось совершенно секретным порядком переправить его через границу в район Родошковичей и условиться о его быстром возвращении на обратном пути в Москву. Была высказана просьба С.С. Турло лично проследить за выполнением этого плана [98] ЦА ФСБ России. Н. 1791. Т. 1. Л. 7. .

Неоднократно проинструктированный чекистами Зекунов получил указание передать савинковцам сведения об организации «Л.Д.» «в безразличных тонах».

30 декабря 1922 г. при содействии помощника уполномоченного КРО ПП ГПУ по Западному краю И.П. Крикмана в районе Радош-ковичей Зекунов перешел советско-польскую границу. Явившись на польскую заставу, потребовал отправить его на савинковский пограничный пункт. Поляки ответили, что все савинковские пункты на границе польскими властями закрыты. Прием и отправка как савинковцев, так и польской агентуры осуществлялась польским пограничным командованием. Под конвоем Зекунова отправили в штаб пограничного батальона в местечко Раков, а оттуда в сопровождении польского солдата — в Вильно в распоряжение начальника Экспозитуры № 1 2-го отдела Генштаба Польши. Там он был освобожден из-под конвоя и, получив документы на право проживания в Вильно, явился к Фомичеву, который принял его довольно радушно.

В это время активная работа Виленского пункта совершенно прекратилась и сводилась только к поддержанию связи со своими людьми на местах. Связано это было с полным отсутствием у организации средств. Варшава с сентября прекратила даже выдачу жалованья сотрудникам пункта. Однако такое положение, со слов Фомичева, являлось временным, так как средства вскоре должны быть получены и работа продолжена.

За время отсутствия Зекунова у Ивана Терентьевича Фомичева произошел ряд конфликтов с сотрудниками пункта. Его обвинили в присваивании денег, выдаваемых поляками отправляющимся в Россию агентам, однако благодаря поддержке Философова и Савинкова он не был смещен с должности и продолжал заведовать пунктом.

После закрытия поляками пунктов в Молодечно, Глубоком, Докшице и на границе часть сотрудников осталась без работы. Они проживали в Вильно на заранее накопленные средства.

Несмотря на то, что этот пункт так же, как и вся организация, «дышала на ладан», Фомичев возлагал на ближайшее будущее самые лучшие надежды, поскольку назначение Пилсудского начальником Генерального штаба, уход в подполье враждебной савинковскому течению фашистской организации «Развуй» и изменившееся в лучшую сторону отношение французов давало возможность «НСЗРиС» снова начать работу.

Из Вильно Михаил Николаевич и Иван Терентьевич отправились в Варшаву для доклада руководителю Варшавского областного комитета «НСЗРиС» Дмитрию Владимировичу Философову. Его в Варшаве не оказалось, он находился у Савинкова в Париже. Из разговоров с руководителями союза в Польше — Е.С. Шевченко, С.И. Жариным и В.Ф. Клементьевым — Зекунову удалось узнать, что работа союза должна была возобновиться к весне 1923 г. Средства якобы уже отпущены поляками и французами. Для более удобного руководства работой Пилсудский хлопотал о том, чтобы Савинкову как уроженцу Варшавы было дано разрешение на проживание в Польше. По мнению членов союза, наступающая весна могла иметь решающее значение. Весной 1923 г. «НСЗРиС» готовил в Советской России серию восстаний и заговоров, главным образом в Петрограде, Москве и Западном крае. Для получения средств и инструкций по подготовке этой работы Философов и был экстренно вызван Савинковым.

На просьбу Зекунова дать инструкции и средства на ведение работы по докладу Шешени Шевченко через Фомичева ответил, что до приезда Дмитрия Владимировича он не может дать никаких рекомендаций. Доклад Леонида Николаевича, ввиду исключительного интереса, был немедленно отправлен в Париж к Савинкову, «который через Философова даст указания о средствах, явках в Москве и обо всем, что нужно для работы».

Михаил Николаевич узнал также о недавно отправленных в Советскую Россию эмиссарах «НСЗРиС» и среди них об ответственном работнике Савинкова, бывшем капитане Генштаба Михаиле Яковлевиче Росселевиче [99] Впоследствии все они были арестованы. , точный адрес которого можно было узнать от Ивана Петровича Дорогунина, проживавшего по адресу: Петроград, ул. Нарвская, д.15 [100] ЦА ФСБ России. Д. Н-1791. Т. 1. Л. 30–33. .

Много разговоров в Варшаве велось про выехавшего в Россию для ведения переговоров о возвращении на родину казаков, находящихся в Польше, бывшего казачьего полковника Гнилорыбова: он перешел на сторону советской власти и в Польше был объявлен провокатором.

Программа союза была несколько изменена в том смысле, что вся власть должна принадлежать не Учредительному собранию, как прежде, а свободно выбранным Советам.