Олег Мозохин - Синдикат-2. ГПУ против Савинкова

По натуре — женщина смелая, умная и опытная.

Приметы — около 30 лет, высокий рост, довольно интересная.

Живет, по-видимому, постоянно в Москве. В Польшу ходит «одиночкой» при помощи польской переправы на границе.

Вначале поляки подозревали ее в принадлежности к советской разведке, но материалы заставили поверить в преданность польки.

Работает из-за денег и национальных побуждений.

Маршрут Москва — Граница проходит не через Минск (прямой путь), а какой-то кружной дорогой».

Федоров также узнал, что Борис Викторович Савинков писал Дмитрию Владимировичу Философову о том, что дела у него поправляются и есть надежда на лучшее будущее.

Дмитрий Владимирович, в связи с гонениями на пилсудчиков, подумывал о переброске базы из Польши в Болгарию или Константинополь, но Савинков попросил подождать до нового года, видимо,

думал поправить свои взаимоотношения с поляками. Связи Филосо-фова укреплялись, особенно с французской и болгарской миссиями в Варшаве. Более крупных новостей поездка не дала [150] ЦА ФСБ России. Н. 1791. Т. 5. Л. 44–52. .

После систематизации полученных сведений, 8 октября 1923 г. Г.Г. Ягодой в местные органы ГПУ было направлено Циркулярное письмо за № 6 «О деятельности Савинкова в данное время», утвержденное заместителем председателя ГПУ Менжинским.

В нем сообщалось, что Савинков фактически является лишь руководителем и выразителем мнения группы лиц: Деренталя, Мягкова, В. Савинкова и Философова. В данное время он принимает усилия к получению денежных средств для ведения борьбы с советской властью у Муссолини, у бельгийских акционерных обществ, имевших в России свои трамвайные линии и у владельца американских автомобильных заводов — Форда. Поддержку частного капитала он считал более приемлемой для Союза, чем зависимость от Государственных европейских разведок. При наличии крупных денежных средств, считал возможным организацию внутреннего переворота, при нанесении удара по Москве при помощи нескольких верных частей Красной армии.

Главнейшей группировкой, с которой Савинков поддерживал связь и готовился к совместным действиям, являлась группа грузинских меньшевиков (Жордания, Церетели, Чхенкели). Он считал необходимым поддерживать контакт с национальными группировками окраин, которые стремятся к суверенной автономности и претендуют на президентские места в окраинных государствах в случае переворота.

Савинков стремился заручится поддержкой крупных политических и государственных деятелей Запада. Большие надежды возлагал на Муссолини, основываясь на сохранившихся с ним дружеских отношениях.

Рекламируя себя как лидера левой части эмиграции и выдвигая лозунг: «беспартийные советы взамен Учредительного Собрания», Борис Викторович, не веря в политическую эволюцию Советской России, рассчитывал исключительно на насильственное свержение советской власти. Организацию внутреннего взрыва считал вполне возможной при наличии денег и умелой базировке на националистические группы Красной армии и крестьянства.

Решив вопрос о перенесении базы работы в Россию, намерен окончательно оформить свои взаимоотношения с иными антисоветскими группировками.

Ряд успешных операций ГПУ в значительной степени дезорганизовал деятельность «НСЗРиС», но учитывая намерения Савинкова, стремящегося к возобновлению активных действий в широком масштабе, перенесению базы организации в Советскую Россию, восстановлению старых линий работы на советской территории и к объединению с ним различных контрреволюционных группировок за рубежом и в Советской России, ГПУ предлагает:

«1) Строго следить за малейшим проявлением активной — организационной и шпионской деятельности агентов Савинкова.

2) Принять все меры к быстрой разработке и ликвидации группировок, выставляющих при работе программные лозунги Н.С.З.Р. и Св.

3) Строго следить за учетом савинковцев, их взаимной связью, перегруппировками и передвижением в обслуживаемом районе.

4) Принять меры к персональным высылкам из погранполосы неблагонадежных по санвинковщине лиц.

5) Следить за служебным продвижением подозреваемых в причастности к Н.С.З.Р. и Св. лиц, приняв меры к снятию их с секретной и ответственной работы в воинских частях и госснабжениях.

6) О всех проявлениях савинковской деятельности срочно сообщать в КРО ГПУ» [151] ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 1. Д. 514. Л. 156–159. .

Немного позже, 17 декабря 1923 г. Берлинская агентура ИНО ОГПУ сообщила С.Г. Могилевскому и Т.Д. Дерибасу, что армяне во главе с Хатисовым образовали общий комитет — четверку вместе с другими кавказскими народами (от грузин входил Чхенке-

ли). Центр их борьбы переносился также в Москву; свою работу против России они планировали проводить совместно с савинковцами. В Праге началась подготовка к их совместной работе [152] ЦА ФСБ России. Д. Н-1791. Т. 5. Л. 1–6, 10–20, 27. .

Уже в Москве Андрей Павлович Федоров узнал, что Павловский, перейдя границу, совершил ряд убийств и ограблений на советской территории.

Ночью 16 сентября он прибыл на явку к Леониду Николаевичу. В Москве Сергей Эдуардович вел себя очень настороженно. В разговорах с Шешеней интересовался, нет ли среди членов организации «Л.Д.» агентуры ГПУ. При малейшем шорохе хватался за «кольт».

Появление Павловского представляло большую опасность. Поэтому было принято решение о его немедленном аресте на совещании ряда членов «Л.Д.» и московского комитета «НСЗРиС».

Сергей Эдуардович в сопровождении Шешени прибыл на квартиру начальника военного отдела «Л.Д.» Новицкого, роль которого выполнял помощник начальника КРО ГПУ С.В. Пузицкий. Он был приглашен в столовую к сервированному столу, где находились еще два работника военного отдела «Л.Д.», роль которых выполняли сотрудники КРО 1 ПУ Г.С. Сыроежкин и С.Г. Гендин. Леонид Николаевич вскоре ушел, оставив Павловского и упомянутых крокистов. Кроме них в одной из комнат находились Р.А. Пиляр и Н.И. Демиденко.

После поднятия ряда тостов Сергей Эдуардович сделал доклад о полученном от Савинкова задании, о деятельности эмигрантских организаций, о совершенных им грабежах в Белоруссии и о своем намерении произвести поджог Всесоюзной сельскохозяйственной выставки и т. д.

К концу ужина Новицкий поднял бокал — это было условным сигналом. Крокисты, несмотря на отчаянное сопротивление Павловского, сбили его с ног и обезоружили. Уже в наручниках тот спокойно сказал: «Уважаю ум и силу… Чисто сделано…»

А оказавшись в здании ГПУ, заявил: «Прямое сообщение Париж— Варшава — Москва — Лубянка..

20 сентября 1923 г. Михаил Николаевич Зекунов сообщил начальнику 6-го отделения КРО ГПУ И.И. Сосновскому о нахождении у него с 16 на 17 сентября полковника С.Э. Павловского и Аркадия Иванова. Из разговора с Ивановым удалось выяснить следующее.