Владимир Коновалов - Подвиг «Алмаза»

Речи ораторов произвели на участников митинга глубокое впечатление. Многие румыны решили немедленно вступить в революционный батальон.

В дни Январского восстания румынский отряд вместе с красногвардейцами сражался в районе станции Одесса-Малая. В отбитом у гайдамаков станционном здании состоялся летучий митинг. Выступивший на нем солдат Михай Василиу, обратившись к красногвардейцам, сказал:

— Нас никто не посылал сюда, мы сами взяли оружие и добровольно пришли помочь вам изгнать буржуев и помещиков. Сегодня румынские матросы пролили свою кровь за русскую революцию, а завтра, возможно, вам придется помогать нам. Так и должны всегда поступать рабочие люди.

Бойцы румынского батальона на улицах Одессы.

Интересна также дальнейшая судьба отряда. После установления в Одессе советской власти румынские моряки участвовали в боях возле города Бендеры против румынских королевских войск, оккупировавших Бессарабию. Вместе с матросами «Алмаза» и «Синопа» отряд сражался против австро-германских интервентов возле станции Слободка.

Когда австро-германские войска в начале марта 1918 г. пришли в Одессу, им удалось арестовать группу бойцов отряда, намеревавшихся переправиться к себе на родину. Нашелся предатель, сообщивший охранке оккупантов, что в числе арестованных находятся активные участники борьбы против немецких войск.

Арестованных перевели в изолированное помещение. Им было объявлено, что по постановлению военно-полевого суда утром следующего дня их расстреляют. В последнюю ночь никто не мог уснуть. Все заключенные решили умереть так же мужественно, как сражались против врага. Перед рассветом отворилась дверь, и в камеру вошел неизвестный. Он вывел заключенных в соседнее помещение, оттуда по веревочной лестнице спустил их вниз и через полчаса они были в полной безопасности.

— Кто был наш спаситель, как удалось ему тайком проникнуть к нам, что случилось со стражей, мы так и не узнали. Известно только то, что это русский товарищ,— рассказывал впоследствии Илие Пинку, один из приговоренных к расстрелу румынских моряков.

Олеко Дундич

Большую помощь революционным силам Одессы оказал сражавшийся в интернациональном подразделении сербский отряд под командованием Олеко Дундича.

Будучи раненым, Олеко Дундич попал в плен к австрийцам, бежал от них через Карпаты и в 1916 году прибыл в Одессу, где в то время находился Сербский добровольческий корпус, входивший в состав русской армии. В один из полков этого корпуса и вступил подпоручик Дундич.

В сербском полку господствовали жестокие порядки. Заметив, что солдаты проникаются революционными идеями, командование ввело телесные наказания. Дундич был очевидцем жестоких избиений солдат. Один из ближайших друзей Дундича Эмилий Чопп [33] Эмилий Чопп — в настоящее время находится на пенсии, проживает в г. Оренбурге. рассказывает:

«Помню, как подействовала на нас расправа над одним из солдат, отлучившимся куда-то без разрешения. По приказу полковника Поповича ему перед строем нанесли 25 ударов палкой. А когда он вернулся из госпиталя, мы увидели изуродованное тело. Солдат хромал, не мог наклониться.

Однажды ко мне подошел Олеко Дундич и спросил:

— Как ты смотришь, Эмилий, на все это?

— Как смотрю?! Такого в русской армии уже нет.

А вскоре экзекуции был подвергнут огромный детина, красавец Мендич. Результат — хромота, уныние, замкнутость.

После второй экзекуции Дундич пришел ко мне взволнованный, в сердцах бросил на пол фуражку и заявил:

— Нет, так больше не должно быть. Надо что-то делать.

Вскоре в полку была создана революционная организация, в которую вошли Олеко Дундич, я, Стойко Ратков [34] Стойко Ратков — впоследствии активный работник «Иностранной коллегии» в Одессе, в настоящее время проживает в Югославии. и другие. Прошло немного времени и при очередной встрече Дундич с удовлетворением говорил:

— Наша пропаганда делает свое дело... Полк становится иным».

22 марта 1917 года командир Сербского добровольческого корпуса, расквартированного в окрестностях Одессы, «отрешил от должности» 25 офицеров-добровольцев. Среди них находился и Олеко Дундич. Эти офицеры заявили, что они больше не желают служить сербскому королю. Олеко Дундич одним из первых публично, в присутствии офицеров штаба полка сказал, что он предпочитает остаться в России, чем продолжать службу в сербских королевских войсках. Всех «отрешенных» офицеров командование корпуса намеревалось выслать в Австрию.

— В Одессе сейчас две власти: одна буржуазная, а другая — рабочая,— говорил своим товарищам Олеко Дундич.— Обратимся за помощью в Совет, он не допустит выдачи нас на кровавую расправу австрийскому правительству.

23 марта делегация сербских офицеров посетила Одесский Совет рабочих депутатов. Сербы сообщили, что они хотят остаться в России, помогать русским рабочим в их революционной борьбе. В оставленном ими официальном заявлении говорилось: «Сербы австрийскоподданные, с возникновением войны по своим национальным убеждениям перебежавшие в Россию, высылаются сейчас в Австрию, где их ждут палачи, а поэтому обращаются к Совету за защитой». {71} 71 «Солдатская мысль», 24 марта 1917 г.

Совет направил письмо сербских офицеров в газету «Солдатская мысль», которая опубликовала его на следующий день. Письмо вызвало горячий отклик. В редакции одесских газет немедленно посыпались отклики-протесты частей местного гарнизона, матросов, рабочих. Возмущение реакционными действиями командования Сербского добровольческого корпуса было настолько велико, что последнее вынуждено было направить в «Солдатскую мысль» письмо, в котором сообщалось, что сербские офицеры-добровольцы не высылаются в Австрию, а препровождены к Одесскому уездному воинскому начальнику для удаления их из Одессы как «недостаточно благонадежных», посягнувших на «основные военные принципы и правила». {72} 72 Там же, 31 марта 1917 г.

Спустя несколько дней после этого инцидента стало известно, что сербские части должны покинуть Россию и выехать к себе на родину. Однако многие солдаты и офицеры уходили из своих полков и оставались в России. Вместе с большой группой соотечественников отказался покинуть Россию и Олеко Дундич. В разговоре с товарищами о возвращении домой Дундич заявил:

— Сейчас это невозможно. Надо до конца доводить революцию в России. Видимо, надолго придется распрощаться с родиной. Ну, а если там возникнет революция, за нами дело не станет.