Сергей Данилов - Сад Шкроева

Еще раз будьте здоровы.

Было ясно, что письмо от вдовы покойного, однако почерк и слог настолько разительно отличались от единственной сохранившейся поздравительной открытки от 1910 года, написанной мачехой Мариамны и Лидии Елизаветой Алексеевной в Киев, что поневоле возникло сомнение: она ли это?

Дорогая Лидочка!

Папа, я и дети сердечно поздравляем

Шуру (А. Островского) с Днем Ангела и желаем счастья

и здоровья! Как твое здоровье?

Папа (С.Г.Сапицкий), Наташа и Сережа не совсем здоровы.

Мы тебя крепко целуем и желаем скорей поправиться.

Любящая тебя Е.С.

Открытка адресована в Киев, Лидии Островской. Сережа, по-видимому, сын Лидии, гостивший у дедушки в Минске, пока родители были в Киеве. Кто такая Наташа — не ясно. Но главное — авторы открытки и скорбного извещения — совсем разные люди. Значит, к 1931 году Сапицкий был женат уже на другой женщине. Из письма следовало вполне определенно, что писавшая — его жена, а Юрик и Леник — сыновья. В 1905 году, согласно аттестата, У Сапицкого имелась жена и две взрослые дочери, а было ему тогда уже 56 лет. Может быть Юрик и Леник — приемные сыновья, дети новой жены? И что сталось с Елизаветой Алексеевной?

А проживал Семён Гаврилович вплоть до самой своей смерти всё в том же доме по улице Старослободской, 45.

В Интернете на фамилию «Сапицкий» всплыл сайт 21.by, а в нём Елена Авринская с «Гимном старым документам». Она изучает «Минский курьер» за 1927 год, где говорится о проблеме с чистой питьевой водой в городе.

Докладная записка санитарного врача Мовниной сообщает, что на 62 двора Старослободской улицы есть только один частный колодец у гражданки Сапицкой, «которая не всем даёт воду и взимает за неё большую плату». Тогда же, в 1927 году , — пишет Авринская, — и было принято отменённое ныне решение , что владельцы не должны препятствовать отпуску воды всем желающим, но для содержания водоисточников в чистоте и исправности предписывалось брать ежемесячно по 8 копеек с каждого члена семьи, пользующихся колодцем, по 20 копеек за коня и корову, по 5 — за козу и свинью .

Вообще-то до революции во всех городских дворах имелись частные колодцы, не очень глубокие, чтобы хватало на нужды проживающих, полив огорода и напоить домашний скот. Огороды поливались в последнюю очередь, поздним вечером, при этом вода вычерпывалась почти до дна и была уже сильно взбаламучена. К утру натекала новая. Посему никак не могло одного колодца гражданки Сапицкой хватить на всю улицу и всех городских прохожих, желающих освежиться.

Современная журналистка, возможно, не знает специфики функционирования усадебных колодцев, поэтому решение властей от 1927 года ею воспринимается как защита прав жаждущего воды неимущего соседнего уличного народа от некой жадной собственнцы Сапицкой. Ей в голову не приходит задать себе простой вопрос: почему люди, живущие на Старослободской улице больше не чистят колодцы в собственных дворах? Невдомёк журналистке, что власть своим постановлением отнюдь не решила проблему, зато стопроцентно лишила семью Сапицких чистой воды, если не воды вообще, сделав частный двор проходным, тем самым сокращая жизненное пространство семьи, а заодно накладывая фискальные обязанности составления списков проживающих на улице с учётом скота и, стало быть, необходимость платить налог со сборов за воду, а также содержать колодец общего пользования в чистоте, что при неограниченном количестве желающих им в любой момент дня и ночи пользоваться, физически неосуществимо.

Что и говорить, нелёгкая жизнь началась у Сапицких с 1927 года: «…мы отстались на мученье ах ты божа», — оставалось причитать «гражданке Сапицкой» много ранее смерти мужа.

В 1935 году Лидия Семёновна окончила курсы счётных работников. Ей в то время уже 52 года. Свидетельство об окончании бухгалтерских курсов выдано на фамилию Островской. Но видимо счетоводство не пришлось ей по душе и она обращается к другой профессии, в которой имела когда-то успех.

№77 Аттестат Томского педучилища, 1938г.

В 1938 году, в возрасте 55 лет (!) она сдала экзамены и, получив аттестат Томского педучилища ( №77), после чего надолго уехала из Томска в сельскую местность, где стала работать учительницей начальных классов.

Дом №24 наконец-то ушел из её жизни, хотя сама жизнь от того не сделалась легче. Письмо Островской к её внучатой племяннице от 2 ноября 1953 года.

Дорогая моя Лия!

Сердечно поздравляю тебя с днем Твоего рождения, желаю Тебе здоровья и исполнения всех Твоих желаний. Очень жаль, что не могу сама приехать и поздравить лично.

Дело в том, что у меня нет валенок, т. е. они есть, но обе пары без подошв, у меня нет подшивки для пимов. Ехать в тех пимах, в которых я была у Вас, теперь невозможно, снег засыпается между галош и валенок, а в галошах ноги мёрзнут.

Вера обещала увезти мои валенки в город и отдать мастеру для подшивки. Она продаст орехи и заплатит за подшивку, а я, когда получу пенсию, уплачу ей. Вера купила здесь себе валенки. Заплатила часть деньгами и часть картошкой. Дорога теперь очень убродная, т. ч. сейчас ехать невозможно. Посылаю тебе облигацию на счастье, может быть, и выиграешь. Очень уж хотелось побывать у Вас. Так будет зимой тоскливо. Пошли мне с Верой какую-нибудь книжку почитать. Крепко целую Тебя, моя дорогая. Всей душой любящая тебя баба Лида.

P. S. Поцелуй от меня всех наших.

Деревня Малое Протопопово, Томский район, Протопоповский с/с. Островской Лидии Семёновне .

№78 Выписка из приказа по Томскому РайОНО, 1948г.

Работая на селе Л. С. Островская была заведующей Сафроновской начальной школой, заведующей Лоскутовской начальной школой, учительницей начальных классов села Большое Протопопово Томской области ( №78). В 1954 году, отработав 15 лет на ниве просвещения, на семьдесят втором году жизни бездомная учительница переехала на жительство к сестре Мариамне в Томск.

Вернёмся к автобиографии С. К. Майковского, составленной им по требованию органов в 1937 году:

В 1911 году перевёлся топографом в Енисейскую губернию, где служил сначала по землеустройству, а в 1912 г. перешёл в Переселение, где и работал до 1914 года, когда был мобилизован как прапорщик запаса. Отправлен на фронт против Германии с 31-м Сибирским Стрелковым Полком.

В 1914 году Майковскому исполнилось 33 года. Он получил достаточное образование, имел престижную, хорошо оплачиваемую работу топографа, состоял в инженерной должности, был женат, воспитывал дочь и, вероятно, предполагал в самом скором времени начать закладывать сад и строить собственный дом в Красноярске.