Эдвард Радзинский - Убийство императора. Александр II

Объединение всех в Любви, Прощении и Смирении перед Богом — вот о чем молил Россию писатель… И это потрясло аудиторию, уже привыкшую к бесконечным спорам, диспутам и главное — к злобе.

«Пушкинская речь» была коронацией Достоевского. Именно после этой речи он стал в глазах русского общества писателем-пророком.

И не случайно в конце года Победоносцев пытается соединить Достоевского с партией Аничкова дворца. Он устраивает встречу писателя с наследником и цесаревной.

В конце 1880 года (16 декабря) Достоевский приехал в Аничков дворец. Визит был долог. Но во время визита Достоевский последовательно нарушал все правила этикета. Он вставал, когда хотел, говорил первым и по окончании визита ушел, преспокойно повернувшись к цесаревичу спиной, а не пятясь лицом, как требовал тот же этикет. «Наверное, это был единственный случай в жизни будущего Александра III, когда с ним обращались как с простым смертным», — записала дочь Достоевского.

Вряд ли подобная «внутренняя свобода» порадовала наследника. И вряд ли Достоевский этого не понимал. Но писатель помнил слова любимого поэта: «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь». Нельзя вольному коню жить в любом политическом загоне. Невозможно это для свободной мысли…

«НЕТ ВОЛИ, КРОМЕ ЦАРСКОЙ»

Между тем в Петербурге развязка наступила быстрее, чем ожидали.

Царь подождал, пока прошли «сороковины» и вызвал к себе Адлерберга. Министр двора услышал то, что он так боялся услышать. Государь объявил, что решил обвенчаться с княгиней Юрьевской. Игры между царем и министром («секрет Полишинеля») были закончены.

Адлерберг пытался уговаривать императора. Ведь официальный годовой траур только начинался, это был вызов романовской семье, религии, обычаям. В ответ получил:

— Я государь — единственный судья своим поступкам.

После чего произошло самое неприятное для Адлерберга: Александр велел ему все организовать и пригласил его участвовать в церемонии.

Он спешил жениться. Ведь теперь приходилось ценить каждый день, прожитый без покушения. А если убьют или сам умрет? Катя и дети оставались без средств к существованию.

Но объявлять о венчании он запретил, пока не кончится траур. Так что романтика продолжается — свадьба была тайной. 6 июля 1880 года в три часа дня в Царском Селе состоялась эта тайная свадьба.

В одной из комнат дворца поставлен походный алтарь. Он сам привел невесту. Обряд бракосочетания совершает протоиерей церкви Зимнего дворца Ксенофонт Яковлевич Никольский.

На венчании присутствуют лишь несколько человек — ближайшее окружение царя: министр двора граф Александр Владимирович Адлерберг и два генерал-адъютанта Э. Баранов и А. Рылеев. Они — шаферы, держат венцы.

Присутствующим явно неловко. Но царь чувствует себя отлично — весел, шутит и явно счастлив. Он — в голубом гусарском мундире, невеста — в великолепном подвенечном платье.

По окончании все свидетели подписали «Акт»:

«Тысяча восемьсот восьмидесятого года шестого июля в три часа пополудни, в походной церкви Царскосельского дворца Его величество Император Всероссийский Александр Николаевич соизволил вторично вступить в законный брак с фрейлиной, княжной Екатериной Михайловной Долгорукой.

Мы, нижеподписавшиеся, бывшие свидетелями бракосочетания, составили настоящий акт и подтверждаем его нашими подписями, 6- го июля 1880 года».

Далее подписи: Генерал-адъютант граф Александр Владимирович Адлерберг. Генерал-адъютант Эдуард Трофимович Баранов. Генерал-адъютант Александр Михайлович Рылеев.

Когда все было закончено, царь предложил жене покататься в коляске. Погода была прекрасная. Ему было очень хорошо: он впервые спокоен за будущее.

Как уже не раз цитировалось: «В России все секрет, но ничего не тайна!»

Так что на следующее утро двор знал все. Фрейлины покойной императрицы были потрясены и негодовали. Свидетелям венчания пришлось оправдываться государевой волею. Весть из Царского Села тотчас перелетела в Петербург. И уже генеральша Богданович записывает в дневнике о своем «глубоком негодовании»… Это «глубокое негодование» становится модным. «Старик, тотчас забывший несчастную жену и женившийся на молодой развратнице» — таков был отзвук в обществе.

Наш двуликий Янус опять не понял. Деспот Петр Великий мог жениться на кухарке и сделать ее императрицей — на то он и был деспот. Император, решивший править по-европейски, должен был (увы!) все время думать об обществе. Но он, воспитанный отцом, так и не смог к этому привыкнуть.

Вечером она спала во дворце в его постели, а он сидел за столом — улаживал формальности: подписывал необходимый Указ Правительствующему сенату:

«Вторично вступив в законный брак с княжной Екатериной Михайловной Долгорукой, мы приказываем присвоить ей имя княгини Юрьевской с титулом Светлейшей. Мы приказываем присвоить то же имя с тем же титулом нашим детям: сыну нашему Георгию, дочерям Ольге и Екатерине, а также тем, которые могут родиться впоследствии, мы жалуем их всеми правами, принадлежащими законным детям сообразно ст. 14 основных законов империи и ст. 147 учреждения императорской фамилии.

Александр.

Царское Село. 6 июля 1880 г.»

Итак, их дети — Георгий, Ольга и младшая Екатерина (родилась в 1878 году) становились светлейшими князьями. Но, согласно Положению об императорской фамилии, «дети, происшедшие от брачного союза лица императорской фамилии с лицом, не имеющим соответственного достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному дому, права на престол не имеют». Это должно было успокоить двор и наследника. Но они знали, что государство — самодержавное и законы меняют сами государи. «Нет воли, кроме царской», — как любил повторять друг наследника генерал П. Черевин.

На следующий день Лорис-Меликова вызвали в Царское село. Александр сообщил ему о новом своем браке и о том, что все пока должно остаться тайной. К этому прибавил: «Я знаю, как ты мне предан. Впредь ты должен быть также предан моей жене и моим детям». После этих слов Александр перевел разговор на текущие дела.

Но с этой минуты при свиданиях с Лорисом, при обсуждении дел весьма часто присутствовала светлейшая княгиня Юрьевская. И граф понял: государь показывает — здесь присутствует будущая императрица. «Светлейшая» — только первая ступенька. И умный Лорис перед обсуждением дел с государем все чаще начинает советоваться… с нею! Он знает, это очень нравится царю.

В это время наследник, лечившийся на курорте в Гапсале, возвращается в Петербург. И немедленно узнает «тайну»… Он потрясен. Однолюб, глубоко религиозный, он и прежде не мог понять греховную жизнь отца. И вот теперь, не дождавшись конца траура, отец торопливо женится!