Юлий Буркин - Осколки неба, или Подлинная история “Битлз”

– Мы хотим, чтобы ты играл с нами.

– Так ведь, ребятки, я и сам этого хочу. Но молчу.

– А почему?

– Так чего ж навязываться? Разве ж я вам теперь ровня? Вы, вона, пластинку в Лондоне записывать будете, а я кто? Просто безработный… – Ринго отхлебнул из кружки пиво. – Если б у вас барабанщика не было, я бы, может, и сам к вам попросился. Так ведь нет. У вас Пит есть. Вон он какой, холеный да ухоженный, со мной даже и не здоровается. А девки к нему, как мухи на мед, слетаются…

– Мухи слетаются не только на мед, – заявил появившийся тут же Джон. После смерти Стюарта он вообще не мог смотреть на Пита, словно тот был в чем-то виноват. В этом не было никакой логики, но Пол уже давно отбросил мысль, что Джона можно переубедить в каком-то вопросе.

– Это-то верно, что не только на мед, – ухмыльнулся Ринго, – да только дело-то не в том. Пит у вас – барабанщик грамотный, только суетится много…

– Ты задницей не верти, – грубо оборвал его Джон. – Будешь с нами играть?

– Да я-то бы и не прочь, вроде. Но ведь вот какое дело получается…

– Будешь?! – снова рявкнул Джон.

– Буду, – твердо сказал Ринго. – Чему быть, того не миновать.

– Вот так-то лучше, – хлопнул его по плечу Джон. – Тут мы доиграем с Питом, а в Ливерпуль поедешь с нами. Там все и решим.

– Решим, так решим, – пожал плечами Ринго. – Я, ребята, как скажете, – прикрыв один глаз, он приблизил к другому палец с перстнем и стал так и сяк поворачивать зеленый камешек. – Делать мне в Гамбурге давно уже нечего. Хватит уже кататься как перекати-поле, болтаться, как Шалтай-болтай… Я ж не уезжал-то почему? – отвлекшись от камешка, он поднял голову и, хитро улыбнувшись, посмотрел на Джона и Пола. – Я ж все ждал, когда вы созреете.

Джон и Пол ошарашено переглянулись.

Но все вышло не так просто. Эпштейн телеграфировал, что шестого июня они должны быть в Лондоне, в студии «E.M.I.», и отправиться туда с Ринго они не решились. Еще не известно, как отнесся бы к этому Брайан. Это было бы нарушением их договора, и ответственная запись могла сорваться.

А Пит и вовсе ни о чем не догадывался.

В ночь перед отлетом Пола разбудил странный звук. Прислушавшись, он понял, что это – плач. Звук раздавался со стороны кровати Джона.

Пол сел на постели и включил ночник.

Нет, плакал не Джон. Тот спал, повернувшись лицом к стене. Плакал Джордж, стоя на коленях перед его кроватью.

– Ты что это, а? – шепотом спросил Пол, подойдя к нему и опустившись рядом.

– Марк вернулся, – хрипло ответил тот, одной рукой утирая слезы, а другую поднеся к лицу Пола.

И тот увидел, что на его ладони сидит мышь.

– Ты понимаешь, – объяснил Джордж, – я ждал его каждую ночь. А он пришел только сегодня. Он пришел попрощаться, а это значит, мы больше никогда не увидим друг друга. Что-то кончается в нашей жизни.

– Ты сегодня никаких таблеток не ел? – осторожно спросил Пол.

– Таблеток? – Джордж покачал головой. – Ты этого не поймешь. Этого никто не поймет. Марк не хотел приходить, оттого, что почему-то не любит Джона. А сегодня пришел. Повидаться в последний раз. Поговорить… – У него снова задрожали губы.

– С тобой все в порядке? – спросил Пол и потрогал приятелю лоб.

– Со мной-то все, – усмехнулся Джордж сквозь слезы. – А ты иди спать, Пол. Ты еще такой ребенок…

Шестого июня в студии на лондонской улице «Эбби Роуд» они записали шесть песен. В прежнем составе.

Своего нового покровителя «Битлз» в тот день так и не увидели. Мартин на записи не присутствовал. Да и представленные Брайаном фонограммы на самом деле не слишком-то задели его. Но «Парлафон» в тот момент находился в бедственном положении. Кое-каким спросом еще пользовались его пластинки с записями юмористических рассказов писателя Питера Устинова, а вот музыкальные – залеживались на прилавках.

Дело в том, что у Мартина был слишком хороший вкус. Слишком много он потратил в свое время сил и нервов на то, чтобы никто и никогда не вспомнил, что его отец – мясник. Он имел консерваторское образование, прекрасно играл на рояле и гобое. Понять рок-н-ролл ему было трудно. Вот и сейчас, ухватившись за «Битлз», он надеялся использовать их только как аккомпанирующую команду, подыскав для них какого-нибудь «приличного» певца.

Но найти второго Клиффа Ричарда Мартину не удалось, и, в конце июля, он телеграфировал Эпштейну, что «Парлафон» готов заключить с «Битлз» контракт на один год, в течении которого обязуется выпустить не менее четырех их синглов. «С дурной овцы – хоть шерсти клок, – примерно так он решил, несколько раз прослушав их новую запись. – Пусть они и не будут пользоваться бешеным успехом, но на небольшой тираж любители найдутся. А я за этот год все же постараюсь подыскать подходящего вокалиста…»

И все же, надо отдать должное его проницательности и чутью. Условием заключения контракта он объявил Эпштейну замену барабанщика.

До этого момента «Битлз» продолжали выступать в «Каверне» с Питом. Ведь он был одним из тех, кто поставил свою подпись в контракте, и без согласия Эпштейна никаких изменений в составе группы быть не могло.

Пит замечал, что в последнее время остальные общаются с ним только по необходимости, но не слишком-то тяготился этим. У него была своя, сугубо «мажорная» компания.

Не догадывался о назревшем конфликте и Эпштейн, потому, рассказывая Джону о требовании Мартина, он виновато прятал глаза под стол.

Выслушав его, Джон высокомерно поднял подбородок:

– И это, мистер Эпштейн, вы называете честной игрой? – спросил он с пренебрежительной усмешкой. На самом же деле он чувствовал, как с плеч его буквально свалилась гора. НЕ ЕМУ придется выгонять Пита из группы.

– Джон, я понимаю, что это ужасно неприятно, но бизнес есть бизнес… Другого такого шанса нам, возможно, не представится никогда…

– Что ж. Трудно остаться чистеньким, связавшись с такими делягами, как вы… – покачал головой Джон. – У меня есть на примете барабанщик более высокого класса, чем Пит. Его зовут Ринго Старр. Вот его телефоны, ищите. И Питу о своем решении сообщаете вы.

Тяжело вздохнув, Брайан согласно кивнул.

Когда Джон уже был на пороге, Эпштейн окликнул его и жалобно попросил:

– Я могу хотя бы сказать, что это не мое, а НАШЕ решение?

– Валяйте, – великодушно разрешил Джон и хлопнул дверью.

И вновь, шестнадцатого августа, Брайану приходилось прятать глаза. На этот раз, беседуя с Питом. Тот приехал в резиденцию Эпштейна несколько удивленный его звонком. До сей поры переговоры велись или со всеми вместе или только между Эпштейном и Ленноном.

Когда Пит уселся в кресло напротив Брайана, тот вдруг принялся смущенно копаться в бумагах. Потом, как бы мимоходом, обронил:

– Тебе придется уйти из группы.