Гектор Макдональд - Правда

«Я плакал, и, думаю, плакали все. Все по своим очень разным причинам, — сказал о той эвакуации майор Джеймс Кин. — Но большинство — от стыда. Как могла Америка оказаться в таком положении, что ей осталось только поджать хвост и бежать?» 13

Только удивляться-то было нечему: президент Ричард Никсон и его советник по национальной безопасности Генри Киссинджер более чем двумя годами ранее, выводя американские войска и оставляя Южный Вьетнам драться в одиночку, знали, что ему не выстоять. Говорят, что на переговорах с Китаем Киссинджер стремился получить «пристойный интервал» между уходом американской армии и падением Южного Вьетнама 14. При сильнейших антивоенных настроениях в обществе и в конгрессе, не одобрившем дальнейшую военную помощь Южному Вьетнаму, выбора у президента, пожалуй, не было. Несмотря на это сегодня многие оценивают вывод американских войск и последовавшую за этим эвакуацию военного атташе и всего посольства не только как поражение, но и как гнусное предательство.

От такой оценки ничего не выиграли ни Америка, ни мир. Есть мнение, что отступление из Вьетнама до сих пор сказывается на внешней политике США. Бывший редактор международного отдела The Guardian Мартин Вуллакотт писал:

С тех пор все маневры США в международной политике замешаны на страхе последствий, которыми может обернуться попытка подтвердить свою военную мощь, и на упорном желании это сделать. Они боятся нового Вьетнама, новой трясины, нового разгрома. Но стремление к реваншу постоянно ищет новых случаев, где вьетнамскую кампанию можно развернуть вновь, и в этот раз выиграть, вчистую и окончательно. США искали такого реванша много раз, последние примеры — Афганистан и Ирак. Вьетнам, как призрак в «Гамлете», не хочет уходить 15.

Сколь иначе в Британии помнят Дюнкерк!

С началом Второй мировой войны Британия направила на континент экспедиционный корпус в помощь Франции и Бельгии, отражавшим наступление немцев. Эта миссия обернулась полным провалом. Более 300 000 британских и французских солдат пришлось эвакуировать между 27 мая и 4 июня 1940 г. с побережья близ Дюнкерка в Северной Франции — после разгромного поражения, понесенного ими от немецкой армии. Еще многие тысячи погибли или попали в плен. Целая гора имущества, оружия, машин и боеприпасов досталась Третьему рейху. На следующие четыре года Гитлер получил почти полный контроль над Францией.

В недели, предшествующие эвакуации, шли необыкновенно напряженные бои. Многие британские подразделения с отчаянной храбростью удерживали безнадежные позиции, даже после капитуляции бельгийской армии, опасно обнажившей восточный фланг англичан. И все же исход был неизбежен: противник переиграл британско-французскую армию и оказался сильнее. Германский журнал Der Adler так написал о тех событиях :

Для нас, немцев, слово «Дюнкерк» всегда будет означать победу в величайшей и кровопролитнейшей битве человеческой истории. Но англичанам и французам, которые были там, он будет до конца их дней напоминать о поражении, равного которому по тяжести никто не знал 16.

Но вышло иначе. Спросите англичан, что для них означает Дюнкерк, и большинство вспомнит флотилию рыбачьих лодок, прогулочных катеров и частных яхт, двинувшихся к французским берегам, и тысячи отважных солдат, которых они спасли. Хотя главную работу выполнили корабли Королевского ВМФ, люди помнят прежде всего малые суда. На них были малочисленные команды, а где-то и вовсе управлялся один шкипер. Многие суда не превышали 10–15 метров в длину. Часть этих лодок должна была под обстрелом немецкой артиллерии доставлять солдат с берега на большие суда, ожидавшие в море. Другие принимали на борт сколько могли людей и шли до самой Англии; в море их раз за разом атаковали немецкие самолеты, но, высадив пассажиров, моряки отправлялись за следующей партией. Их стойкость и отвага помогли спасти британскую армию от уничтожения. Уинстон Черчилль сказал, что это было «чудесное спасение»: с потрепанной, но в общем уцелевшей армией у Британии было чем отразить вторжение, и премьер мог уверенно отвергать любые предложения о капитуляции.

Так что эвакуация из Дюнкерка на самом деле была великим успехом. И Британия, и история легко могли бы увидеть в этой операции мажорную коду поистине катастрофической военной кампании. Но нет. «Обществу дюнкеркскую эвакуацию преподнесли столь удачно, что Британию захлестнула волна эйфории», — писал декан факультета военного дела Королевской военной академии в Сандхерсте доктор Дункан Андерсон.

Озабоченный ощущением нереальности, разлившимся, как казалось, по всей Британии, Черчилль 4 июня выступил в палате общин с речью, недвусмысленно описывающей критическое положение Британии. Он напомнил согражданам, что эвакуациями на войне не победить и что «случившееся в Бельгии и Франции было колоссальной катастрофой». Но народ Британии ему не поверил: люди безоговорочно предпочитали миф реальности и не хотели слушать того, кто собрался поколебать их веру, будь это даже сам Черчилль 17.

Выражение «дух Дюнкерка» вошло в английский язык как синоним сплоченности, решимости и отваги перед лицом опасности. В Англии Дюнкерк считают в каком-то смысле победой, несмотря на полный разгром британских войск в битве за Францию. Англичане решили прославить деяние, которое другой народ предпочел бы забыть. Это, вероятно, наложило отпечаток на британскую культуру. И уж точно помогло Британии победить в войне.

Если американцы вспоминают падение Сайгона со стыдом, а британцы гордятся Дюнкерком, китайцы оглядываются на свой «век унижения» с осмысленным и целенаправленным гневом.

«Век унижения» начался в 1840 г. с Первой опиумной войны: после того как Китай конфисковал у британских торговцев значительную часть опиума и блокировал их фактории, Британия отправила для защиты своей опиумной торговли экспедиционный корпус. Английская эскадра и пехотные части благодаря лучшему вооружению и морским технологиям легко разбили численно превосходящие императорские войска. В 1842 г. Китаю пришлось подписать Нанкинский договор, известный как первый из неравноправных договоров, потому что все обязательства по нему возлагались только на китайскую сторону. Китай обязали выплатить репарации, открыть для иностранной торговли договорны́е порты и уступить Великобритании остров Гонконг.

Вторая опиумная война была куда хуже. В этот раз в Китай под еще менее существенным предлогом вторглись Англия и Франция. Кульминацией войны стало показательное разрушение императорского Летнего дворца под Пекином. Этот великолепный комплекс дворцов, который называли садами совершенной ясности, был заполнен драгоценными вещами тонкой работы. Его здания сейчас лежат в руинах, а многие из дворцовых сокровищ находятся в британских и французских коллекциях.