Гектор Макдональд - Правда

Сколь бы искусственными ни были права человека, идея, столь охотно принятая и защищаемая мировым сообществом, уже принесла много добра. Права человека стали весьма реальным ограничением власти государств над самыми важными для людей материями. Огласка документов о преступлениях против прав человека вынуждала умерить гнет самые жестокие тирании. Даже те правительства, что не отказываются от репрессий и угнетения, из кожи вон лезут, пытаясь показать, будто уважают права человека.

Разумеется, как социальный конструкт законы о правах человека могут получать самые различные толкования. Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) снискал весьма неважную репутацию у британцев, запретив депортацию нескольких иностранных преступников и потребовав предоставить право голоса заключенным. По мнению одного британского таблоида, недавние решения ЕСПЧ показывают, что Европейская конвенция о защите прав человека (1951 г.) «не более чем охранная грамота для преступников и золотая жила для юристов левого толка» 4. Любые законы — это социальные конструкты, которые эволюционируют через прецеденты и толкования; международный закон о правах человека, несколько более расплывчатый, политический и утопичный, чем другие правовые кодексы, возможно, в большей степени подвержен таким применениям, которых никогда не предполагали его авторы.

Тем не менее для многих людей идея прав человека — прекрасная воображаемая правда — остается лучшей защитой от жестокого обращения, которое терпели наши предки. Этот вымысел нужно свято оберегать.

Немногие социальные конструкты повлияли на прогресс человечества столь же значительно, как деньги. Многочисленные эквиваленты стоимости, о которых договаривались люди, от раковин каури и золота до евро и биткойнов, позволяли торговать, планировать хозяйственную деятельность и коллективно вкладываться в новые предприятия. Без таких общепризнанных эквивалентов мы и поныне влачили бы первобытное существование. Но при этом все эти платежные системы воображаемы. Бóльшая часть денег, которыми мы пользуемся, — это так называемые символические (они же фиатные, фидуациарные) деньги, то есть они созданы распоряжениями правительства и не представляют собой активов, обладающих фундаментальной стоимостью. Термин происходит от латинского глагола fiat , означающего «да будет», — своего рода приказ, творящий сущности из ничего, который, казалось бы, уместен разве что в устах всемогущего божества или душевнобольного. Чтобы вести расчеты в таких деньгах, мы должны верить в создавшие их правительства и национальные банки (тоже социальные конструкты) и доверять им.

Деньги вообще существуют только благодаря коллективному воображению и массовому отказу от сомнения.

До боли ясно мы это видим, когда люди теряют веру в ту или иную систему эквивалентов. Ценность аргентинского песо, зимбабвийского доллара и веймарской марки резко упала, когда люди утратили доверие и к валюте, и к выпускавшему ее правительству. Правды о каждой из этих валют поменялись за считаные недели.

Но обычно эквиваленты стоимости безукоризненно служат людям. Их стоит создавать. Евро, созданный в 1990-х гг. на пустом месте исключительно политической волей, — сегодня одна из самых сильных и широко обращающихся валют в мире. Введение в оборот этой денежной единицы отлично иллюстрирует воображаемую природу социальных конструктов: евро появился 1 января 1999 г., но до конца 2001 г. не существовало ни монет, ни банкнот. В евро можно было брать займы и оплачивать самые разные покупки задолго до того, как мы смогли взять его в руки и положить в кошелек.

В странах еврозоны сегодня осталось немного возможностей получать вознаграждение за труд и оплачивать покупки иначе, чем в евро. Однако прагматичные инженеры и ученые уже замышляют это изменить. Криптовалюты вроде биткойна — это просто самый недавний шаг в долгой истории платежных эквивалентов. Биткойны столь же воображаемы, как и любая другая валюта, и ничуть не менее «реальны». Главное отличие символических денег от криптовалют в том, что первые поддерживаются национальными правительствами. Но, как мы видели в случаях с валютами Бразилии, Аргентины, Зимбабве и Веймарской республики, эта поддержка не всегда спасает. Более того, известны случаи, когда правительства преднамеренно обесценивали собственные валюты — подрывая таким образом благосостояние всех, кто пользовался этими деньгами, — чтобы уменьшить бремя национального долга, исчисляемого в этих единицах.

Адепты криптовалют видят в их независимости от государства благо. Биткойн и его конкуренты полностью зависят от нашей коллективной веры в их ценность: никакое правительство и никакой центробанк не станет их обеспечивать, но зато никто не может единолично их обесценить. Технология блокчейна, на которой работают криптовалюты типа биткойна, несет и другие выгоды. Биткойны по определению невозможно подделать, и их не могут похитить третьи лица: транзакции нельзя ни отследить, ни перехватить, а комиссии за совершение транзакций мизерны. Но главное, по мнению многих, преимущество криптовалют — это их независимость от тех социальных конструктов, которые мы зовем государствами. Только держатели биткойнов могут решить, чего стоит их валюта. Это весьма демократичная система ценностных эквивалентов. Долго ли в нее будет коллективно верить достаточное число людей, покажет время.

Куда заведут нас социальные конструкты завтра? Какую новую правду мы выдумаем к собственному могуществу или на собственную беду? Один вероятный прогноз — личные рейтинги, растиражированные программными платформами типа Uber и Airbnb. Это целиком воображаемое понятие уже заметно влияет на доходы водителей такси, нянь, ремонтников и других самозанятых работников. Что если этот принцип распространится и на другие сферы жизни? Что если мы подобным образом станем оценивать друзей и любимых?

Остроумный телесериал-антиутопия «Черное зеркало» в одной из серий развил эту идею: каждый человек имеет публичный рейтинг, который могут понизить или повысить люди, с которыми он взаимодействует. Высокий рейтинг открывает заветные двери, помогает найти хорошую работу и поселиться в хорошем месте; на низкий окружающие реагируют смущенными взглядами и недоверием. Эта серия показывает мир, где люди всеми силами стараются быть любезными даже с незнакомцами, но несколько неверных движений могут обернуться остракизмом или изгнанием.