Гектор Макдональд - Правда

Специально придуманные имена нередко используются, чтобы опорочить некую инициативу или вовсе свести ее на нет. Во время выборов 2017 г. одним из главных политических шагов Терезы Мэй было новое финансирование социальных программ для взрослых. Согласно предложенным поправкам, повышались суммы отчислений, взимаемых с людей, которые получают от государства уход в их собственных домах. При условии, что находящиеся в их владении активы — включая жилье — дороже £100 000. Платить при жизни этим людям не придется, долг вычитается после их смерти из стоимости имущества. Эти меры были вполне разумной попыткой как-то компенсировать серьезный рост социальных расходов государства, объясняющийся тем, что британцы стали дольше жить. По мнению многих, это было справедливое предложение: оно снимает бремя расходов с плеч молодых налогоплательщиков, пытающихся заработать на собственное жилье, и переносит его на тех стариков, чьи дома недавно резко взлетели в цене.

Его уничтожили наименованием. Оппозиционная лейбористская партия для описания предложенной Мэй схемы вынула из нафталина старое, но, как и прежде, хлесткое название «налог на деменцию». По данным Альцгеймеровского общества, «уход за людьми с деменцией обходится дороже, чем за любой другой категорией пациентов, и им приходится больше всех платить. Поэтому налог на общественный уход за взрослыми и прозвали налогом на деменцию» 13.

И плевать, что многие люди, нуждающиеся в уходе на дому, совсем не страдают деменцией — название оказалось настолько сильным, что целиком скомпрометировало предложенную политику. Молодые избиратели, которые, казалось бы, должны приветствовать начинание, снимающее с них налоговое бремя, вместо этого увидели в Терезе Мэй чудовище, вознамерившееся ограбить их немощных бабушек и дедушек. Во время избирательной кампании консерваторы потеряли множество голосов только из-за этого предложения. Сколь бы удобно и разумно ни было брать со стариков в дорогих домах доплату за государственную заботу, название «налог на деменцию» гарантирует, что мало у кого из британских политиков хватит духу вернуться к этой идее.

Подобный отпор наименованием получил Google, когда запускал новый, цепляемый на голову компьютерный дисплей, Google Glass. Этот дисплей, располагающийся точно перед одним глазом, дает человеку возможность на ходу пользоваться интернетом. Изучать карту, шагая по улице, читать почту во время стирки, снимать видео, катаясь на американских горках, или получать уведомления из соцсетей во время пробежки. Инженеры и любители научной фантастики давно предсказывали появление такого устройства.

Но была у гугл-очков одна неприятная особенность. В них можно делать фотоснимки простым подмигиванием. Люди вокруг чувствовали, что подмигивающие гаджетоманы вторгаются в их частную жизнь. Раздел в инструкции Google, посвященный этой особенности очков, предлагал следующие рекомендации:

Этикет

Будьте благоразумны. Думайте, кому подмигиваете, и учитывайте, где и среди кого находитесь. Вас могут неправильно понять. ;-) 14

В общем, Google убеждал обладателей очков «не пугать и не сердить окружающих» 15, уважать их частную жизнь. Но людей, не желавших, чтобы их снимали или фотографировали, особенно без их ведома, эти увещевания компании не умиротворили. Других раздражала привычка любителей этого устройства читать соцсети прямо во время разговора. Если на человеке гугл-очки, невозможно понять, что он сейчас делает, даже если видишь его прямо перед собой. Кого-то тревожили и более серьезные страхи: не могут ли очки с помощью программ распознавания образов идентифицировать прохожих на улице? Как это согласуется с бесценной для многих анонимностью в городской толпе?

Ответным ударом стало имя. Пользователей очков скоро прозвали заочканцами [27]. Это прозвище оказалось убийственным. Как бы ни нравилось вам читать почту, не отрываясь от созерцания заката, как бы ни привлекал хайтековый имидж эдакого шагающего по городу киборга, неужели вы и впрямь согласны носить ярлык с этим ярким неологизмом? Вложив в проект не упоминаемую — но предположительно колоссальную — сумму, Google в январе 2015 г. снял очки с производства. И хотя в 2017 г. устройство вновь начали выпускать для промышленных нужд, вряд ли в обозримом будущем мы увидим гугл-очки на лицах частных потребителей.

Придумать удачное прозвище для осмеяния кого-то или чего-то не всегда легко. За два месяца до президентских выборов 2016 г. на выступлении в Нью-Йорке кандидат от демократической партии Хиллари Клинтон объявила: «Если грубо обобщить, половина сторонников Трампа — это, как я их называю, наши ксожаленцы [28]. Так? Расисты, сексисты, гомофобы, ксенофобы, исламофобы и прочие» 16. В этот момент она дала этим избирателям новое имя. Существительное «ксожаленцы», до тех пор неведомое лексикологам, стало у либеральных американцев ярлыком для всех сторонников Трампа, которых можно заподозрить в реакционных взглядах и наклонностях. Но использование этого слова обернулось против самой Клинтон, которая показала себя заносчивым снобом, одной фразой досадливо отмахнувшись от четвертой части американских избирателей. Тем временем поклонники Трампа приняли эту презрительную кличку и выходили на собрания и шествия в майках и бейсболках с гордой надписью «Я ксожаленец». Накануне инаугурации ближайшие сподвижники Трампа устроили торжественный бал ксожаленцев.

Среди многих отличных строчек в романе Чака Паланика «Бойцовский клуб» (1996 г.) есть такая едкая реплика:

Ты не особенный. Не прекрасная и уникальная снежинка.

Через 20 лет «снежинка» стала обиходным неодобрительным названием поколения якобы гиперчувствительных, заносчивых и самовлюбленных молодых людей. Под снежинкой обычно понимают тонкокожего миллениала, поглощенного собой и несколько инфантильного, которому интереснее встать в позу, чем взять на себя ответственность. Карикатурный образ снежинки — подрабатывающий по мелочи неженка, живущий с родителями, все время селфящийся, ждущий вознаграждения за малейшее усилие и легко впадающий в стресс от трудного спора или от взглядов, которых не разделяет. Это название всегда употребляется неодобрительно, тому пример романист Брет Истон Эллис, который в своем подкасте клеймит «маленьких снежинок, сражающихся за справедливость» как «хлюпиков и нарциссов» 17.

Правдив ли этот образ поколения снежинок, справедлив или нет, но словечко подхватили политики всех направлений. Консерваторы Брайтбартовской школы глумятся над тем, как шокируют снежинок их взгляды на права иммигрантов или климатические изменения. Либералы стонут от снежинок в кампусах: то они-де требуют «безопасных территорий» [29] и предупреждений о шокирующем контенте, то отказываются слушать приезжих лекторов, исповедующих неудобные взгляды. Похоже, что это название как-то выразило представления многих пожилых людей о самых молодых взрослых нашего общества: в 2016 г. «поколение снежинок» стало одним из 10 слов года по версии словаря Коллинза, и одним из 12 слов, задавших облик года, по версии газеты Financial Times .