Гектор Макдональд - Правда

Почему такое презрительное прозвище так быстро закрепилось в обиходе? Отчего мы с такой охотой бросились поносить целое поколение? У многих глумящихся над снежинками есть родные и коллеги, попадающие в эту категорию. Зачем мы, старшие, так злы?

Если отвечать честно, дело, скорее всего, в том, что мы боимся. Высокообразованных комментаторов определенного возраста не только ставят в тупик фразы типа «Оцени свои привилегии», но и нервирует ширящаяся цензура и политика лишения слова в университетах (хотя это уже не ново). Эллис в своей тираде выражает собственное беспокойство: «У этих маленьких наци, занятых чисткой языка, есть новый свод правил о том, как должны и не должны мужчины и женщины выражать свои мысли». Он намекает на Первую поправку, которая защищает свободу слова: ему определенно кажется, что этому завоеванию демократии угрожают презираемые им снежинки. «Мы вступаем в поистине авторитарный культурный момент, — возглашает Эллис. — Это такой регресс, такой мрак и абсурд, будто в научно-фантастическом фильме-антиутопии: есть лишь один установленный способ высказаться».

Тревоги о наступлении на свободу слова не беспочвенны, учитывая нашу историю. Право думать и говорить что хочешь драгоценно и жизненно важно для демократического общества. Кроме того, есть немало людей, которых возмущает, что управляемые молодежью массмедиа задают нормы допустимого в высказываниях на темы эмиграции, расы, пола и сексуальности. «Я больше не могу говорить что думаю» — обычная жалоба, которая звучит там, где начинают преобладать взгляды прогрессистов. Вполне естественно встревожиться, когда молодежь, как нам кажется, захватывает право диктовать в вопросах, где общепринятыми всегда считались наши взгляды.

Таким образом, успех слова «снежинки», скорее всего, объясняется страхом и гневом. Это опасно, потому что в таком случае это прозвище — не шутка, не веселое зубоскальство, а оружие.

Последствия могут быть серьезными. Имена способны усилить разделение между социальными группами. Старшее поколение рискует поверить в карикатурный образ снежинки и распространить его на всю молодежь. Старшие будут отмахиваться от заявлений о сексуальных домогательствах, как мы это видели в Голливуде, в британском парламенте, да и повсеместно: это-де очередное проявление гиперчувствительности снежинок. Миллениалы, и без того загруженные проблемами (найти работу, выплатить кредит на образование, обзавестись жильем), получают еще один повод злиться на остальное общество. Межпоколенческое пренебрежение может уничтожить прекрасные черты миллениалов, такие как забота об окружающей среде или о демаргинализации. Если только мы не хотим углубить пропасть между молодыми и не столь молодыми членами общества, надо постараться избегать этого выразительного, но в целом деструктивного прозвища.

Имена зачастую кажутся незыблемыми: однажды имя выбрано, и все — есть только эта правда. Но в камне имена выбиваются только на кладбище. Важнейший момент в Книге Бытия — когда ангел переименовывает Иакова в Израиля. Женщины, выходя замуж, нередко принимают фамилию мужа — громкое заявление о жизненной перемене и новых обязательствах. Взрослые люди отказываются от неприятных им личных имен, полученных при рождении, меняют фамилии от страха или ради славы. Один возмущенный потребитель выразил протест непомерным банковским комиссиям, официально сменив имя на «Йоркширский банк — фашистская сволота»: банку пришлось, закрывая счет этого клиента, выписать чек на такое имя.

Страны меняют названия, чтобы ознаменовать этим получение независимости или новый идеологический курс. Города и улицы переименовывают в честь знаменитых людей. Русский город Санкт-Петербург дважды сменил имя, прежде чем вернулся к первоначальному. Сайгон, переименованный в честь вьетнамского лидера, вдохновлявшего северян на захват южной столицы, под новым именем Хошимин стал совсем иным городом. В 2015 г. муниципалитет Мадрида, возглавляемый левыми политиками, решил переименовать 30 улиц и площадей, чьи названия были связаны с диктатором Франко. За два года до этого зимбабвийский президент Роберт Мугабе объявил, что водопад Виктория нужно переименовать в Моси-оа-Тунья («гремящий дым»), чтобы избавиться от приметы колониального прошлого. Более плавная эволюция происходила в Австралии, где скалу Эрс-Рок в 1993 г. решили называть Эрс-Рок/Улуру, а в 2001-м — Улуру/Эрс-Рок, признав тем самым права аборигенного народа анангу.

Коммерческие компании и иные организации меняют названия, чтобы высветить или сменить свою миссию, лучше подать себя на новом рынке или отделаться от неприятных ассоциаций. О Tokyo Tsushin Kogyo иностранные потребители ломали бы языки, а вот Sony пошло неплохо. Общество ДЦП и даунизма сменило название на «Вместе», когда слово «даун» стало ругательством. Старинное название звукозаписывающей фирмы «Голос его хозяина» (His Master’s Voice) сократили до чеканного HMV. British Petroleum, родившийся когда-то как англо-персидская нефтяная компания, сменил название на BP, отразив этим интернациональность своей деятельности и руководства (об этой смене, кажется, позабыл Барак Обама, впавший в националистическую риторику, когда старая буровая платформа, арендованная «компанией British Petroleum», отравила американское побережье Мексиканского залива).

Мы можем менять свои имена, названия стран, компаний, городов и, конечно же, разных предметов. И, как показал стэнфордский эксперимент с овощными блюдами, сменив название объекта, мы можем сменить отношение к нему.

Патагонский клыкач — не самое прекрасное существо. Если вы не в особо доброжелательном настроении, то можете сказать, что это крупное серое существо из глубоких южных вод выглядит почти чудовищем. Частокол острых зубов, торчащих из незакрывающейся несимметричной пасти, и выпученные глаза придают этой рыбе особенно жуткий вид. Неаппетитная внешность только подчеркивается названием: кому захочется есть клыкача?

Даже рыбакам, выуживавшим клыкача из глубин, он чаще всего был ни к чему. Мякоть у него пресная и маслянистая, и обычно пойманых клыкачей бросали обратно в море. Какой смысл вытаскивать, потрошить и готовить столь безвкусную рыбу?

В 1977 г. американский рыбозакупщик по имени Ли Ланц в доке чилийского порта Вальпараисо увидел особь Dissostichus eleginoides . «Чуднáя рыбина, — сказал он. — Что за страшилище?» В ответ он услышал: bacalao de profundidad , то есть глубоководная треска.

«Никто не знает, что с ней делать», — пояснил Ли чилийский партнер.