Сергей Брилёв - Разведка. «Нелегалы» наоборот

– Хорошие у вас друзья в Москве, Джордж.

– Грех жаловаться.

– Я всё-таки не могу понять, чем вы их так берёте.

– Да я и сам иногда не могу поверить, что в 1918 году едва унёс отсюда ноги, а теперь вместе работаю с той же ЧК, что меня тогда ловила.

– Да, да! Я же помню это ваше: «Бог мой, как невероятно! Кто бы 24 года назад мог подумать, что это станет реальностью!» [121]

– Чем же вы теперь им понравились?

– Генерал, я понравился им еще тогда.

– Как это? Вас же тогда ловили!

– Ну, не совсем тогда, но когда выпустил книжку о моих приключениях. Вы разве не читали?

– Нет! Она у вас есть здесь?

– Кажется.

– Можете показать?

– Это приказ? Вы полный генерал. Мне выше бригадира светит вряд ли.

– Что ж, тогда приказ.

– Ай-ай, сэр!

– Бросьте, Джордж. Но если книга действительно под рукой, буду признателен.

– Не уходите. Сейчас принесу.

…Люди старших поколений рассказывают, что в доперестроечном Советском Союзе было две телепремьеры, которые заставляли пустеть улицы; упомянутые уже «Семнадцать мгновений весны» и английский сериал «Сага о Форсайтах».

Мы уверены, что когда перед тогда ещё чёрно-белым телевизором усаживался ветеран советской разведки Иван Андреевич Чичаев, то перед его глазами стояли цветные картинки. Ведь как и один из Форсайтов, Чичаев, возглавляя секцию связи НКВД в Лондоне, жил в британской столице как раз на холме Кемпден-Хилл.

Известна даже квартира: номер 54 в жилом комплексе Кемпден-Хилл-Корт [122], который стоит и поныне; к сожалению, менеджмент этого дома отказал нам в возможности его посещения.

Глава секции связи НКВД в Лондоне Иван Чичаев

Еще в августе 1941 г. Иван Андреевич был вовлечен с «генералом Николаевым» и «полковником Осиповым» в переговоры с SOE в Москве. И именно ему предстояло вместе с британскими коллегами готовить к заброске в Европу прибывающих коминтерновцев – участников операции «Ледоруб».

Любой, кто знаком с российскими реалиями, не раз улыбнётся, когда будет читать характеристики Чичаева в материалах британских спецслужб из TNA. Добрая улыбка – когда узнаёшь, что англичане относились к нему с явной симпатией, присвоив ему добрую кличку «Чич» [123]. Растерянная ухмылка – когда доходишь до описаний Чичаева, переполненных «сведениями», которые явно основаны на «надувании щёк», но не на знаниях. Например, англичане полагали Чичаева «уроженцем волжского бассейна» [124](он и правда родился в нынешней Мордовии [125]), но добавляли, что он «сибирского разлива» [126]. Это утверждение, конечно, не назовёшь никаким другим, как безграмотным: волжанин и сибиряк. Это всё равно что сказать «он был добрым англичанином шотландской сути». При этом ещё он казался англичанам «хорошо сложенным, чисто выбритым брюнетом с еврейской внешностью» [127]. Ещё, по мнению SOE, он был «склонен к женственности». Это – потому что носил в лацкане розу [128]. Женственность отнесём к тогдашним ветхозаветным представлениям о прекрасном даже и в Англии. А вот, получается, русский «сибиряк-волжанин еврейской внешности»?! Смешно.

Глядя на его биографию периода Второй мировой войны через российскую призму, добавим, что Британия для него была отнюдь не первой загранкомандировкой. До этого были независимая тогда Тува и резидентуры в никем тогда не признаваемой, но стратегически важной для России Монголии, в японской тогда Корее (Сеул), финляндском тогда Выборге, в межвоенных Эстонии и Латвии. В Британию Чичаев прибыл под прикрытием должности советника советской дипмиссии, отвечавшего за связи с нашедшими себе убежище в Лондоне эмигрантскими правительствами европейских стран, оккупированных Германией и Италией. И как бы он ни был загружен по основной работе в разведке, он с блеском выполнял и работу по прикрытию. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 апреля 1945 г. ему был присвоен ранг Чрезвычайного и полномочного посланника [129]. В следующий раз такое произойдет только в 1960-е, когда недовольный присланным ему советским послом Фидель Кастро настоял, чтобы советскую дипмиссию в Гаване возглавил руководитель резидентуры КГБ Алексеев. Насколько нам известно, с тех пор такого больше вообще не было (запись уже в XXI веке американскими СМИ в «супершпионы» российского посла в Вашингтоне Сергея Кисляка – сюжет отдельный).

В Лондон Чичаев прибыл уже 30 сентября 1941 г. Через две недели к нему присоединилась и семья: дети и жена Ксения Митрофановна, ставшая секретарем-шифровальщиком. [130]

Также уже в 1941 г. в Лондон от НКВД прибыл капитан Николай Торопченко [131](по российским данным, его инициалы были «М.А.» [132], то есть не Николай, а, допустим, Михаил, а может, Макар, или Митрофан, или Мстислав и т. п.; к сожалению, более подробных российских данных о нем нет). Англичанам он не понравился. В SOE о нём писали о нем как о человеке «некультурном» и «закомплексованном», иногда признававшим, что «в Лондоне красивые деревья», но, в целом, не стремившемся улучшить свой английский язык и положительно отличавшемся только умением хорошо играть в шахматы [133].

Ещё один точно установленный сотрудник Чичаева в Лондоне – лейтенант Василий Суворов [134]. Британцы называют его радистом [135]. По их сведениям, Суворов никогда до этого не бывал за пределами Родины и живо, «как ребенок», интересовался всем. Он как раз резво взялся за английский и очень быстро его отшлифовал. В то же время был очень ранимым и застенчивым [136]. Возможно, когда-нибудь мы узнаем о его истинной сущности. Но пока подробных открытых российских материалов нет и о нём.

Относительно больше известно о «втором номере» советской миссии в Лондоне полковнике Андрее Григорьевиче Граур [137]. Правда, «История российской внешней разведки» характеризует его исключительно скупо: «Работал во внешней разведке с 1938 г., побывав за этот период на закордонной работе, в том числе руководящей, в США [и] Швеции» [138]. Западные источники словно добавляют к этой, по сути, черно-белой «карточке» цвета. Донал О’Салливан развивает ту мысль, что перед войной Граур по поручению Берия инспектировал резидентуру НКВД в Соединенных Штатах [139]. В документах SOE Граура называли «крайне некультурным», но «безусловно самой сильной личностью» и «наверное, самым честным» в советской миссии, упоминая то, что он постоянно возвращался к теме открытия «второго фронта» [140]. В 1943 г. Граур (у которого в Лондоне умер ребёнок) вернулся в Москву. Не будем исключать той версии, что Центр отозвал его не в рамках плановой ротации. Дело в том, что в апреле 1942 г. британцы рассматривали вариант, чтобы Граура завербовать: такой сценарий обсуждал со своим подчинённым директор секции «В» британской контрразведки МИ-5 Гай Лидделл. Но с каким конкретно своим подчинённым он это обсуждал? Со своим помощником Энтони Блантом, который был советским «кротом» [141]и мог сообщить Москве о нависшей опасности. Но, кстати, в Москве Граур занял должность «генерала Осипова».