Юрий Власов - Женевский счет

Какова бы ни была воля народа, он знает твердо: шутом он, Александр Колчак, не будет не то что у кого-либо (пусть даже

«прогрессивно-побеждающего народа»), но и у самого Господа Бога. А что власть, навязанная Лениным и его единомышленниками, не что иное, как кровавое шутовство, он, Александр Колчак, не сомневается.

Неисчерпаемое множество доводов дни и ночи не давало Колчаку покоя. Нет, он убил бы себя, если вдруг оказалось, что он действует вопреки национальным интересам России. Он слышит зов России!

Адмирал не воспринимает людей, которые единолично присваивают себе право распоряжаться жизнями всех и назначают это людям. Таких поучающих он немало встречал среди писателей, художников и… политиков.

И вот теперь Россия поставлена к стенке утопической идеей нескольких господ. Российская интеллигенция…

Все социальные, экономические и политические построения марксистов Колчак относил к утопиям, которые не могут воплощаться в жизнь иначе, как только с выламыванием костей и кровью. Именно поэтому у большевиков основной пункт в программе — диктатура пролетариата. Диктатура как способ не только захвата власти, но и постоянного управления государством.

Все эти мысли Колчака бережно хранила в памяти Анна Васильевна Тимирева. Прежде они хранились в нескольких документах, написанных рукой адмирала, отобранных у нее при втором аресте. Они отложились в сознании буква в букву.

Нет, он, Александр Колчак, не был прежде настроен отрицательно к парламентаризму, партиям, конституциям. Более того, он приветствовал Февраль. Но керенщина преподает гадкий урок. Все эти демократические штучки господ эсеров ведут к распаду России и укреплению большевизма. Как никто, большевики выступают сплоченной силой, которая отрицает парламентское управление и гражданские свободы. В любой момент страна может стать их добычей, и тогда… диктатура! Другой государственности ленинцы не признают…

В июне 1917 г. командование Черноморским флотом примет контр-адмирал Лукин.

Керенский, хотя и обвинит Колчака в разложении дисциплины на флоте, следствия над вице-адмиралом так и не назначит. Похоже, он побаивался бывшего командующего Черноморским флотом, уже в ту пору возможного кандидата на пост диктатора.

Колчак презирал Керенского, как и истеричные скопления людей на столичных площадях, их восторги и дешевые фразы и отвратительную погромную сущность большевистских обещаний. Керенщина ставила страну в опасное военное и продовольственное положение и, как следствие вела ее к неуправляемости.

Керенского про себя он не называл иначе, как паяц. И этот паяц, столь виновный в развале России, смел потребовать отчета за разложение Черноморского флота!

В начале августа 1917 г. Колчак отбывает в США. Это — признание американцами его боевых заслуг и желание использовать его опыт. С ним — его бывший начальник штаба М. И. Смирнов и группа морских офицеров. 16 октября 1917 г. Колчака принимает президент В. Вильсон.

Октябрьский переворот застает Колчака по пути домой. Он возвращается окольным путем — через Японию. Дверь в родной дом захлопнулась. Не передать, что он пережил в те часы и дни…

Хотело оно того или нет, но Временное правительство содействовало революционизации страны, приближая государственную катастрофу. Большевики и есть отныне эта самая катастрофа. Эти мысли не дают покоя теперь уже бывшему вице-адмиралу.

Как смели эти красные политики ехать домой, на Родину, через территорию врага? Да на фронте каждый день складывали головы сотни и тысячи русских людей! Уже одно это — глумление над любыми принципами свободы и справедливости. А средства, средства?! Умопомрачительные тиражи большевистской литературы для армии, народа, содержание партийных работников, различные мероприятия — никакие поступления от продажи литературы, взносов, пожертвований не в состоянии заткнуть этакую прорву. А средства на вооружение Красной Гвардии?..

«Я не сомневаюсь в реальности германского финансирования большевизма, — выстраивал доводы бывший вице-адмирал. — Эта финансовая поддержка тщательно маскируется, концы и сыскать невозможно, но они существуют, их нужно обнажить для всего света. Никакие заявления Ленина с отрицанием подобных связей не способны снять обвинения. В данном случае большевики выступают как пособники исторического врага России».

Колчак не сомневался: большевики — фактическая агентура немцев, может быть, в низовом своем составе и не представляющая всех потайных дел своих вождей. И это соответствует морали ленинизма. Она, так сказать, в данном случае раздевает своих творцов. Ибо все, что способствует продвижению (захвату) к власти, оправданно. За ними как бы освященное историей право на любые поступки, в том числе и преступления. И это — уже не преступления. Все, что на благо народа, — не преступления.

Вот та «щелочка», через которую за Лениным хлынет весь вал преступлений: и кровь, и убийства, и лжесвидетельства, и подлоги, и мучения. Ибо это — для счастья народа…

Временное правительство с этим «паяцем» Керенским и другими эсерами явилось той ширмой, за которой готовились к своей роли большевики. Так называемые Апрельские тезисы господина Ленина (Колчак часто называл Ленина господином Бланком, имея в виду материнскую фамилию) стремительно повлекли страну к кризису. Большевики оказались той антинациональной силой, что всеми способами содействовала развитию кризиса. Ленинцы звали, уторапливали кризис, это — тактика врагов Отечества.

Весной 1918 г. Колчак занимает пост военного министра в правительстве генерал-лейтенанта Хорвата — бывшего управляющего Квантунской железной дороги, в ту пору собственности России. Уже летом Колчак покидает эту правительственную декорацию и обосновывается в Токио.

В начале сентября того же года он возвращается во Владивосток, откуда берет путь в Омск. Его цель — перебраться на юг России, к генералу Алексееву, с которым пребывает в весьма доверительных личных отношениях.

В Омск судьба забрасывает его в первые дни перетасовки правительства после создания Директории. И в этот раз Колчак соглашается на пост военного министра. Его начальник — Верховный главнокомандующий войск Директории генерал-лейтенант Болдырев. На плечах Колчака вновь погоны со звездами вице-адмирала Российского флота.

Переворот 18 ноября 1918 г. в Омске возводит его в ранг Верховного Правителя Российского государства. Отныне ему подчиняются все белые движения на территории бывшей Российской империи.

Белый, синий, красный…

Четвертого января 1920 г. Колчак передает свои полномочия генералу Деникину.