Юрий Власов - Женевский счет

Александр Кескюла проживал в великом княжестве Финляндском, секретный сотрудник германской разведки. Работал на передачу сведений как от немцев, так и от русских. Через организацию Кескюлы из Берлина Ленину поступали определенные денежные средства. Кескюла орудовал через цепочку из подставных лиц. Организация маскировалась под революционную. С этой стороны все было шито-крыто.

И вот через данную организацию по указанию брата (Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича) русский генерал самых высоких должностей передавал секретнейшую информацию, которая, безусловно, прежде всего прямым ходом направлялась в Берлин. И ведь так поступал один из фактических руководителей военной контрразведки России! Генерал, разумеется, не помышлял о предательстве, подобные мысли и в голову не приходили: он передавал информацию через революционную организацию, не более. Но ведь передавал закрытую информацию! Тут слов нет, генерал стремился, как и его высокий начальник Михаил Васильевич Алексеев, обуздать всеми доступными способами темные разрушительные силы у себя на Родине, только и всего.

Что за фантасмагорическое смешение понятий долга и чести, Добра и Зла!

Ведь переправлял наисекретнейшие сведения!

Тут время рассказать подробнее об этих братцах.

Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич (1873–1955) — из состоятельной семьи, член партии с 1895 г. — стаж почти такой же, как у Ленина, — в общем, принадлежит к основоположникам. Жизнь провел в эмиграции. Опубликовал исследования по религиозным сектам — работы откровенно слабые и скучные (отличное снотворное средство). Ни в чем другом не проявил себя. После Октябрьского переворота, то есть с ноября семнадцатого и по октябрь 1920-го — управляющий делами Совнаркома (на данной должности его сменит Горбунов), после — на всевозможных почетно-незначительных должностях («куда пошлет партия»), а по сути — откровенное балбесничанье. Истинная природа этого ленинца глянула в 30-е годы, когда наладился строчить доносы наркомам НКВД Ягоде, Ежову, Берии (см. мою книгу «Геометрия чувств»). Автор небезынтересной книги «Воспоминания о Ленине». Читая его биографию, еще раз убеждаешься, сколько же дармоедов породил социализм. Воистину: один с сошкой — семеро с ложной. Несчастный народ!

Его старший брат Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич (1870–1956) окончил сначала Межевой институт, после Московский университет и, наконец, Академию Генерального штаба в 1898 г. С сентября 1914-го — генерал-квартирмейстер штаба Северо-Западного фронта, с марта 1915-го — начальник штаба Северного фронта, с августа по сентябрь семнадцатого — главнокомандующий войск Северного фронта.

После октября 1917-го — на службе у большевиков. Революция застала его в Могилеве, где он командовал гарнизоном.

4 марта 1918 г. — руководитель Высшего военного совета республики…

Я учился на 3-м курсе военной академии, когда он скончался, тогда же и появились его воспоминания «За власть Советов».

А командовал военной контрразведкой в российской армии генерал Н. С. Батюшин.

Николай Степанович Батюшин родился в 1874 г. Окончил реальное училище в Астрахани, затем — Михайловское артиллерийское училище и Академию Генерального штаба. В 1891 г. служил в 4-й конной бригаде. Участвовал в русско-японской войне. В 1914–1917 гг. — генерал для поручений и начальник разведывательного отдела при штабе Северного фронта, фактический руководитель русской военной разведки и контрразведки, генерал-майор. Председатель комиссии по расследованию злоупотреблений тыла.

В воспоминаниях советского маршала Бориса Михайловича Шапошникова имеются строки и о Батюшине. Они относятся к годам, непосредственно предшествующим мировой войне, речь идет о штабе пограничного Варшавского военного округа.

«Старшим адъютантом разведывательного отделения состоял полковник Батюшин, человек твердый, хорошо знавший германскую и австро-венгерскую армии. Он не гонялся за крупными агентами, а работал при помощи писарей штабов (будущего противника. — Ю. В), мелких гражданских чиновников и т. д. Особо ценных материалов Батюшин не давал, но зато все отчеты о военных играх, маневрах, о численном составе частей вероятных противников в штабе Варшавского военного округа были всегда налицо. Недаром и немцы, и австрийцы боялись этой массовой агентуры Батюшина».

В декабре 1916 г. начался процесс над Манасевичем-Мануйловым. Процесс завершился осуждением Мануйлова и возбуждением дела против генерала Батюшина — «за неблаговидные действия при исполнении служебных обязанностей».

Но всех расшибет и всех уравняет в обломках и руинах старого мира великий октябрьский смерч. Одна необъятная воронка смерти между небом и землей, невозможный грохот сорвавшегося с привычного уклада бытия целого народа…

Его величество государь император встречается с Рузским на платформе. Главнокомандующий фронтом предлагает не отправлять телеграммы до приезда Гучкова и Шульгина как представителей новой власти. Однако телеграммы генерал, как бы само собой, оставляет у себя: он ни за что не вернет их. Эти телеграммы превращают государя императора в обычного человека по фамилии Романов. Они снимают с Николая священные регалии. Для пущей сохранности главнокомандующий фронта держит их по-прежнему у генерала Болдырева… во внутреннем кармане кителя. У обоих на все события свой взгляд — ну не генералы, а убежденнейшие республиканцы. Оба и сложат головы в столкновении с самым высшим республиканизмом — выше демократия недостижима — ленинским!

Рузский отдает приказ: посланцев Думы прежде всего доставить к нему, а уж после он проводит их к государю императору.

Нескончаемый четверг 2 марта.

Флигель-адъютант Мордвинов [60] Мордвинов, Анатолий Александровичу родился в один год с Лениным. Закончил привилегированное Николаевское кавалерийское училище, позже — Академию Генерального штаба. Служил в лейб-гвардии Кирасирском Его императорского величества полку. С 1906 по 1913 г. — адъютант великого князя Михаила Александровича (брата царя). С 1913 г. — флигель-адъютант, полковник. Бросит своего государя, хотя и был отлично взыскан его милостями. «Вы шулер и подлец, и здесь я вас отмечу». Надо отмечать всех, кто предал или бросил государя в лихой час. перехватывает депутатов — их поезд едва успевает замереть. Мордвинов вне себя от самоуправства Рузского. Государь император сам вправе решать свою судьбу.

Депутаты поднимаются в вагон-салон императорского поезда. Для убежденнейшего монархиста Шульгина это трепетные минуты, донельзя горькие, но трепетно-святые.

Государь император здоровается с каждым за руку и, что самое поразительное, дружелюбно, в нем неистребим такт воспитанного человека. Едва кончается процедура представления, за дверью — шум.