ЛУБЯНКА. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953

Далее РОГАЛЬСКИЙ сообщил ВАРФОЛОМЕЕВУ, что американцы должны через нелегальные каналы перебросить на советскую территорию специальные аппараты для обстрела Московского Кремля из здания посольства США в Москве и закончить другие подготовительные мероприятия по реализации «плана внутреннего удара» с таким расчетом, чтобы его можно было осуществить в момент вооруженного нападения на Советский Союз.

В проведении многолетней шпионской деятельности против Советского Союза ВАРФОЛОМЕЕВ виновным себя признал.

Военная Коллегия Верховного Суда СССР, признав обвинение, предъявленное подсудимому ВАРФОЛОМЕЕВУ по ст. 58-1 «а» УК РСФСР, полностью доказанным, учитывая тяжесть совершенного им преступления против Советского государства и руководствуясь Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 января 1950 года «О применении смертной казни к изменникам Родины, шпионам, подрывникам-диверсантам», приговорила его к высшей мере наказания — расстрелу.

Приговор приведен в исполнение.

АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 263. Л. 85–92. Подлинник. Машинопись.

25 апреля 1952 г.

№ 3888/и

При этом представляю Вам протокол допроса арестованного КОЧЕГАРОВА М.К. — бывшего Управляющего делами МГБ СССР.

С. ИГНАТЬЕВ

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

обвиняемого КОЧЕГАРОВА Максима Константиновича от 24 апреля 1952 года

КОЧЕГАРОВ М.К., 1899 года рождения, уроженец Пермской губернии, русский, состоял в ВКП(б) с 1919 года. До ареста уп-равняющий делами МГБ СССР.

Допрос начат в 15 час. 00 мин.

Вопрос:На допросах вы признались, что в 1918—19 г.г. находились в рядах злейших врагов советской власти — колчаковцев.

Каким образом в том же 1919 году вам удалось пробраться в ВКП(б)?

Ответ:У КОЛЧАКА я служил недолго — с октября 1918 по май 1919 года.

К тому же моя служба у белых была не совсем удачной. В апреле 1919 года, являясь рядовым Ирбитского батальона колчаковской армии, под Уфой я заболел сыпным тифом, отстал от части и после выздоровления прибыл к себе на родину.

С приходом войск Советской Армии я был мобилизован в ее ряды и в сентябре 1919 года, будучи уже красноармейцем, вступил в ВКП(б).

Вопрос:Как известно, после разгрома КОЛЧАКА вы поступили в армию ВРАНГЕЛЯ.

Выходит, что у ВРАНГЕЛЯ вы служили, уже будучи членом ВКП(б)?

Ответ:Да, получилось именно так.

Я понимаю, что это выглядит весьма странно — коммунист и вдруг врангелевец. Но нужно учесть обстоятельства, при которых я вновь оказался у белых.

В июле 1920 года я участвовал в боях против войск ВРАНГЕЛЯ на стороне красных.

В одном из боев под Каховкой батальон, в котором я служил политруком роты, был разбит, а его разрозненные остатки окружены. Находившийся вместе со мной политработник одной из рот ЕСЮНИН, видя безвыходность положения, застрелился, а я был вынужден сдаться в плен.

Вопрос:Нашли, значит, выход и переметнулись к белым?

Ответ:Мне ничего иного не оставалось делать, поскольку я был окружен врангелевцами.

После того, как я оказался в плену, меня сразу же зачислили на службу в Сабуровский полк армии ВРАНГЕЛЯ.

Вопрос:За какие заслуги вам, политработнику Советской Армии, врангелевцы оказали такое доверие?

Ответ:Белые не знали, что я являлся политработником, так как перед пленением я успел зарыть в землю свои документы.

Правда, у меня было найдено командировочное удостоверение, в котором указывалось, что я, КОЧЕГАРОВ, был участником церемониала вручения 5-й Армии красного знамени, но, воспользовавшись тем, что допрашивал меня другой офицер, а не тот, который отобрал удостоверение, мне удалось скрыть свою фамилию и выдать себя за ДОДОНОВА.

Три недели спустя я сумел бежать от врангелевцев и перешел на сторону красных.

Вопрос:Кто вам поверит, что врангелевцы так просто упустили вас, не выяснив, кто вы такой.

Говорите прямо — вы были лазутчиком белых?

Ответ:Нет, никаких заданий от белых я не получал.

Вопрос:Так ли это? Ведь неспроста вы до дня ареста скрывали свою службу у белых?

Ответ:Не отрицаю, что в анкетах и партийных документах я не указывал о своей службе в армиях КОЛЧАКА и ВРАНГЕЛЯ.

Утаивал я также и то, что мой родной брат КОЧЕГАРОВ Константин (умер в 1919 году) в течение нескольких месяцев служил в белогвардейском карательном отряде и принимал участие в операциях против лиц, уклонявшихся от мобилизации в армию КОЛЧАКА.

Однако скрывал я все это исключительно из желания казаться чище, чем я был на самом деле.

В 1921 году я поступил на службу в органы ЧК и своей безупречной работой, полагаю, смыл эти темные пятна своего прошлого.

Вопрос:О какой безупречной работе может быть речь, когда в партию и органы ЧК вы пробрались обманным путем?

Вы маскировались, преследуя вражеские цели.

Ответ:Нет, таких целей у меня не было. Мне самому нелегко давался этот обман, так как я каждый день ожидал, что мое темное прошлое всплывет наружу и мне придется нести ответственность.

К тому же в чекистских органах я все время старался занимать незаметные, преимущественно хозяйственные должности. Лишь в последнее время, в 1947 году, я был выдвинут на руководящую работу и стал управляющим делами МГБ СССР.

Вопрос:Кто вас выдвинул на эту должность?

Ответ:Бывший министр государственной безопасности АБАКУМОВ.

Вопрос:Неслучайно вы, белогвардеец в прошлом, приглянулись государственному преступнику АБАКУМОВУ.

Ответ:С АБАКУМОВЫМ впервые мне пришлось встретиться в 1943 году, когда он, возглавляя в то время военную контрразведку «Смерш», поручил мне организовать типографию в одной из школ контрразведки, начальником которой я являлся.

При выполнении этого задания я проявил ловкость и расторопность. Это понравилось АБАКУМОВУ, и вскоре он назначил меня на должность начальника административно-хозяйственного отдела Главного Управления «Смерш».

В последующем АБАКУМОВ, став министром, выдвинул меня на должность управляющего делами МГБ СССР.

Это я не считаю каким-то особым покровительством мне со стороны АБАКУМОВА, так как он видел, что я всегда старался работать честно.

Вопрос:Арестованный КУЗНЕЦОВ, бывший начальник охраны АБАКУМОВА, по этому вопросу показал совсем другое:

«АБАКУМОВ не раз при мне заявлял КОЧЕГАРОВУ о том, что тот держится на своей должности лишь благодаря ему — АБАКУМОВУ. «Как я уйду из министерства, — говорил АБАКУМОВ, — полетишь и ты, КОЧЕГАРОВ».