ЛУБЯНКА. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953

БРОВЕРМАН Я.М., 1908 года рождения, уроженец Житомирской области, еврей, гражданин СССР, член КПСС, бывший зам. начальника секретариата МГБ СССР. В 1951 году из органов МГБ уволен.

Допрос начат в 23 часа 15 мин.

Вопрос:До сих пор вы не дали исчерпывающих показаний о совершенных преступлениях и ваших вражеских связях.

Предлагаем показывать правду до· конца.

Ответ:Мной уже говорилось, что я на протяжении ряда лет занимал должность заместителя начальника секретариата Главного управления «Смерш», а затем МГБ СССР и ведал информацией, направлявшейся в ЦК КПСС.

На предыдущих допросах я также не скрывал своей вины в том, что выполнял вражеские указания АБАКУМОВА по обману ЦК КПСС и правительства и неоднократно по его заданию фабриковал ложные информации, направлявшиеся в директивные органы.

Так, в 1945 году я с бывшим нач. отдела «Д» МГБ СССР ПАЛКИНЫМ, а также бывшими начальником 1-го Управления УТЕХИНЫМ и начальником Следственной части по особо важным делам ЛЕОНОВЫМ по указанию АБАКУМОВА сфабриковал направленный в ЦК партии фотоальбом о подрывной работе белоэмигрантских организаций, орудовавших в Маньчжурии.

Надо сказать, что большинство документов, фотокопии которых были по. мещены в альбом, относилось к 30-м годам и никакого интереса к 1945 году не представляло. Однако АБАКУМОВ, желая создать впечатление, что органам контрразведки «Смерш» удалось якобы полностью разгромить белоэмигрантские организации и захватить документы о их деятельности в период Второй мировой войны, приказал нам заклеить даты на документах, находящихся в альбоме.

Подготавливая для посылки в ЦК итоговые информации о работе органов МГБ по розыску и аресту агентов иностранных разведок, а также авторов и распространителей антисоветских листовок и анонимных писем, я по распоряжению АБАКУМОВА указывал в них лишь количество разысканных шпионов и авторов анонимных документов и скрывал, что органами МГБ продолжительное время не было установлено и поймано несколько десятков тысяч преступников указанной выше категории. Это давало возможность АБАКУМОВУ утаивать от ЦК КПСС неблагополучное положение с розыском шпионов и авторов анонимных вражеских документов.

Имея материалы о случаях измены Родине со стороны советских граждан и военнослужащих, находившихся на территории Германии и Австрии, АБАКУМОВ, однако, об этих вражеских проявлениях в ЦК КПСС не сообщал, а в тех случаях, когда он был вынужден информировать ЦК КПСС об этих фактах, АБАКУМОВ с моей помощью старался представить дело так, что органы МГБ оставались в стороне, а вся вина перекладывалась на другие ведомства. Обманывая партию и правительство, АБАКУМОВ и мы, его сообщники, скрывали от ЦК неблагополучное положение в МГБ СССР и преступные провалы в работе чекистских органов.

Вопрос:Признавая вину в совершенных преступлениях, вы, однако, пытаетесь скрыть корни вашей вражеской деятельности.

Говорите, кто направлял вашу подрывную работу?

Ответ:По чьему заданию действовал АБАКУМОВ, мне неизвестно. Я лично встал на путь борьбы против партии и Советского государства в силу своих националистических взглядов, которые зародились у меня в 1937 году, когда я только еще начал свою службу в органах государственной безопасности.

В 1937 году был арестован, а затем осужден к расстрелу брат моей матери — троцкист СЛАВНЫЙ, работавший в Киеве в «Партиздате» ЦК компартии Украины.

Арест СЛАВНОГО и других троцкистов, евреев по национальности, я рассматривал с националистических позиций, считая эти аресты проявлением антисемитизма и дискриминации по отношению к еврейскому населению Советского Союза. Впоследствии мои националистические настроения усилились и в конце концов привели меня к тому, что я вместе с АБАКУМОВЫМ обманывал ЦК и Советское правительство.

Вопрос:Дело не только в националистических настроениях, а в ваших вражеских связях, по указке которых вы обманывали партию и совершали другие тяжкие преступления.

Показывайте, чьи задания вы выполняли?

Ответ:Я выполнял преступные распоряжения АБАКУМОВА, других хозяев у меня не было. Вместе с этим я не отрицаю того факта, что я делился своими вражескими националистическими настроениями с некоторыми близкими мне людьми.

Вопрос:С кем именно?

Ответ:С бывшим начальником отдела «Д» МГБ СССР ПАНКИНЫМ Ароном Моисеевичем, бывшим заместителем начальника 1-го Управления МГБ СССР БЕЛКИНБІМ и бывшим зам. нач. Управления контрразведки МГБ Ленинградского военного округа ЛОРКИШЕМ. В беседах с этими лицами я неоднократно высказывал недовольство политикой партии.

Я и ПАНКИН, БЕЛКИН и ЛОРКИШ обвиняли ЦК КПСС в том, что он не противодействует дискриминации, которой якобы подвергается, по нашему мнению, еврейское население СССР, и в связи с этим возводили вражескую клевету на национальную политику партии и Советского правительства.

Вопрос:Когда вы установили связь с ПАНКИНЫМ и другими названными вами лицами?

Ответ:С ПАНКИНЫМ я сблизился, а затем и установил связь вражеского характера в конце Отечественной войны. Примерно с этого же времени я стал делиться своими националистическими взглядами с БЕЛКИНЫМ и ЛОРКИШЕМ.

Вопрос:Покажите подробно о преступной работе, которую вы вели со своими единомышленниками.

Ответ:Я уже сказал, что мы клеветали на национальную политику партии и правительства, лживо утверждая, что якобы в СССР процветает антисемитизм, а ЦК партии этому не противодействует.

Помню, что в 1946 году ПАЛКИН, возвратившись из Польши, где он находился в служебной командировке, зашел ко мне в кабинет, и мы с ним разговорились, что называется по душам. Касаясь положения еврейского населения в Польше, ПАЛКИН заявил, что первое время после освобождения Польши от гитлеровской оккупации евреи чувствовали себя там, по его выражению, великолепно: имели полную возможность торговать и занимать важные посты в государственном и партийном аппарате. Теперь же, — заметил ПАЛКИН, — в Польше, как и в Советском Союзе, начинает проявляться антисемитизм и евреи ограничиваются в своих правах. При этом ПАЛКИН лживо утверждал, что на отношение к евреям в Польше якобы сказывается отрицательное влияние со стороны руководителей Советского правительства. Я соглашался с этими клеветническими измышлениями ПАЛ КИНА.

Должен признать, что это не единственный случай, когда мы с ПАЛКИНЫМ клеветали на советскую действительность. Особенно злобствовали мы, когда узнавали об аресте еврейских националистов.

Так, в начале 1949 года, вскоре после того, как были арестованы главари Еврейского антифашистского комитета, ПАЛКИН, узнав об этом, прибежал ко мне в кабинет и, будучи заметно расстроенным, спросил: «Правда ли, что арестовывают комитетчиков?» Я ответил ПАЛКИНУ утвердительно, высказав при этом мнение, что арест руководителей Еврейского антифашистского комитета якобы вызовет в стране новую волну антисемитизма и что-де евреям придется теперь еще туже. ПАНКИН полностью разделял мое мнение на этот счет.