Ярослав Соколов - Вызов принят. Невероятные истории спасения, рассказанные российскими врачами

Конечно, несмотря на весь накопленный опыт, ты не застрахован от сомнений и страха, что принятое решение может оказаться ошибочным. Это, пожалуй, самое неприятное в нашей работе ещё и потому, что ты не имеешь права показать свой страх и колебания – ни пациенту, ни его родителям. Если на твоем лице ненароком промелькнёт даже тень сомнения или неуверенности, то когда родители с ребёнком выйдут из кабинета, эти сомнения словно зараза разрастутся в них. Что может полностью перечеркнуть любое, даже самое правильное лечение.

Другая крайность – когда узнаёшь, что назначенное тобой лечение не выполняется. Я в таком случае бываю очень жёсткой, потому что игнорирование предписаний непременно доведёт до беды.

Главные инструменты врача – это уши, глаза и все прочие органы чувств, ведь большую часть исследования ты произвёл ещё до того, как взял в руки стетоскоп. Осмотр пациента начинается буквально с первой его минуты в кабинете – мы смотрим, как заходят люди, как садятся, помогает ли мама ребенку раздеться. Все эти, казалось бы, мелочи фиксируются и помогают в дальнейшей постановке диагноза – подобные детали часто бывают необычайно важны.

Все болезни так или иначе начинаются с души или в значительной мере её касаются, поэтому лечить первоначально надо именно душу, это прежде всего. Если мы возьмем пять разных людей, заражённых одинаковой патогенной бактерией, то получим пять различных вариантов развития одной и той же болезни. Это будет зависеть от множества факторов: от иммунной системы, наследственности, психологической атмосферы в семье и даже от того, как часто мама целует своего малыша. Именно поэтому вся система лечения по шаблонам – это уровень фельдшера, но не настоящего врача.

Во время приёма пациентов действует принцип медицинской сортировки: сначала идут тяжелораненые, потом лёгкие. И это правильно, однако здесь тоже есть определённые «но». Допустим, в очереди у моего кабинета два пациента – одна мамаша, которой нужно просто поговорить, а за ней другая, у которой ребёнок с температурой под 40. Я, конечно же, не буду два часа первую успокаивать, постараюсь закончить разговор или перенести и приму тяжелобольного ребёночка. Если же пойти чуть дальше и поставить вопрос – что важнее, болезни души или болезни тела, то ответить на него будет чрезвычайно трудно, почти невозможно. А такие ситуации на практике зачастую возникают, и вопрос подобного выбора – совсем не умозрительный.

ВСЕ БОЛЕЗНИ НАЧИНАЮТСЯ С ДУШИ.

ПОЭТОМУ И ЛЕЧИТЬ СНАЧАЛА НУЖНО

ИМЕННО ДУШУ.

Случай, который я привела в пример, произошёл у меня на практике. И первая мама была в очень плохом психическом состоянии, совершенно подавленная. В подобном положении страшнее всего то, что оценить степень тяжести стресса и его возможные последствия может только по-настоящему хороший врач, для этого нужно быть ещё и психологом. От того, что у неё нет температуры, она отнюдь не в меньшей опасности находится. Представьте, что я не стала бы с ней нянчиться, а она пошла бы и наложила на себя руки? И что, после этого я бы себя оправдывала тем, что побежала сбивать температуру у ребёнка? Поговорить и выслушать её было крайне важно, ведь выставить за дверь такую мамашу равно что её убить.

Вспоминается другая, несколько схожая ситуация, когда ребёнку помощь требовалась в значительно меньшей степени, нежели маме. Эта мамочка привела на прием ребёнка и рассказывает, что год назад у неё нашли серьёзные проблемы с сердцем и теперь она просто уверена, что у её дочери оно непременно тоже болит. Понятно, что здесь нужно лечить не девочку, а её маму, и лечить, в первую очередь, словом. Консультация тогда заняла у меня почти полтора часа.

Большинство наших болезней родом из детства. Это касается не только хронических заболеваний, но и психического состояния. Ведь болезнь – это не только температура, боль и нарушения в работе органов. Болезнью также можно назвать, допустим, острую нехватку папы. Или другой пример. Родители порой часто балуют ребёнка и разрешают ему практически всё, а в итоге у него возникают истерики, он начинает постоянно капризничать. Казалось бы, почему? А всё просто – разумные запреты ребёнок интуитивно воспринимает как заботу о нём. А если такой заботы, читай, запретов нет, он чувствует себя ненужным. И вот эта подсознательная ненужность со временем приобретает болезненную форму, которая калечит организм – сначала на психическом уровне, а затем переходит и на соматический.

Самое распространённое представление о враче – это непременно скальпель-зажим-тампон, разряд-ещё разряд. По факту же в эти рамки экстренной помощи вписывается не более пяти процентов всей медицинской практики. Реанимация, кровь, операции – это всё лишь верхушка айсберга. Настоящая медицина в другом. Вот история той женщины, с которой я беседовала полтора часа, она достаточно скучная, но именно это, по моему мнению, и есть настоящая медицина.

У нас ведь как заведено – если мы утром выходим на улицу, а там снега по колено, мы сразу же начинаем возмущаться и ругать коммунальщиков: «Вот лодыри! Почему снег не убрали?» Если же дороги и тротуары расчищены, мы этого просто не замечаем, считая что это в порядке вещей.

Так и в нашей профессии. Простые амбулаторные врачи лечат, ведут пациентов изо дня в день, преодолевая стрессы и полностью отдаваясь любимому делу. Не думаю, что кто-то из мамочек будет часами рассказывать подружкам, как они ходили к педиатру на прививки и сдавали анализы. Вот если чадо вдруг попадёт на операционный стол, даже в случае самого банального аппендицита, это событие долго будет в центре внимания и обсуждения в кругу её знакомых. Запомнят же из всей этой истории, конечно же, лишь хирурга.

При этом никому даже в голову не приходит простая мысль – для того, чтобы ребёночек не оказался под скальпелем хирурга, работаем именно мы, кабинетные врачи. Но об этом почему-то совсем не принято говорить, это нечто само собой разумеющееся. Дорожки расчищены – вот и славно».

«В отечественной медицине есть много громких фамилий, среди них – хирурги, кардиологи, психиатры, – рассказывает участковый терапевт Анастасия Нестерова. – В их честь называют больницы, улицы, открывают памятники. Направления медицины, ими представленные, всегда на слуху, их достижения часто в центре внимания СМИ, а вот обычные амбулаторные врачи неизменно остаются за кадром. И это при том, что любой человек, когда у него возникают проблемы со здоровьем, в первую очередь идёт в районную поликлинику к терапевту.

Как это ни обидно, но у большинства людей не слишком уважительное отношение к врачам-терапевтам, особенно к участковым. Нас чуть ли не обслуживающим персоналом считают. Этот менталитет сложился в советское время и во многом подкреплён нашей государственной системой здравоохранения. Только когда сам пациент видит, что с ним работает действительно серьёзный профессионал, по-настоящему квалифицированный специалист, он начинает понемногу менять своё мнение.