Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей

Калюжный в последнем слове давал понять судьям, что он всегда был сторонником убеждения, а не принуждения и грубой силы, даже в отношении явных врагов советской власти. Будучи участником подавления «кулацких» восстаний в период коллективизации, которые «[…] набирали такую силу и остроту, что нужно было применять оружие, что и было сделано во многих районах. Я же, несмотря на то, что имел в своем распоряжении отряд всадников, сумел организовать работу так, что восстание было ликвидировано без применения этой силы, т. е. без кровопролитья. Аналогичное восстание также было мной ликвидировано в 1931 г. в другом районе» [985] Архив УСБУ по Одесской обл. АСД № 38580 на В.Ф. Калюжного вЗгг. Т. З.Л. 261 об. . Тятин в своем последнем слове на суде сделал все, чтобы подчеркнуть свою беззаветную преданность системе: «В период борьбы с бандитизмом у меня был пробит череп, отчего я страдал эпилепсией. Я больной туберкулезом во 2-й стадии. 15 лет я работал безупречно и вот на 16 год работы в органах НКВД я стал преступником. Преступником я не был. Я проявил только политическую близорукость, такую же близорукость проявляли все работники отдела. По распоряжению нач. 2-го отдела Калюжного я выписывал справки, корыстной цели в этом не преследовал, выдвижения по службе не добивался, а наоборот, в силу своего здоровья просил, чтобы меня не выдвигали. Прошу дать мне возможность возвратиться к своей семье и честно продолжать работу» [986] Архив УСБУ по Одесской обл. АСД № 38299 на Н.М. Тягина. Л. 355. .

Массовые операции НКВД 1937–1938 гг. осуществлялись в стиле сталинских массовых кампаний, которым были свойственны следующие характерные черты: формирование определенного дискурса, интенсификация событий в рамках какого-либо общественно-политического или экономического сегмента, соревновательный характер происходящего, где планы устанавливались только для того, чтобы их перевыполнить (как и было в случае с «лимитами»), кампании имели всегда своих героев и антигероев, а также конечные сроки. Феномен всех без исключения кампаний заключался в эффекте «перегиба»: сталинская власть сознательно поощряла «перегибщиков», добиваясь с одной стороны, выполнения с их помощью поставленных задач, будь то «выбивание» хлеба, проведение раскулачивания, ликвидация церквей или уничтожение «бывших», во-вторых, с помощью «перегиба» тестировала рамки и границы возможного. Вслед за этим следовало наказание «перегибщиков» (как правило, относительно мягкое) при разыгрывании карты «эксцессов на местах» и «восстановления законности» центральной властью.

Защитные стратегии сотрудников НКВД под судом и следствием свидетельствуют, что чекисты, оказавшиеся в числе «перегибщиков», в любом случае рассчитывали на то, что «своя» власть никогда не накажет их строго за чрезмерную жестокость к «врагам народа». Так в результате в целом и произошло. Однако жесткие меры по дисциплинированию сотрудников органов госбезопасности были необходимыми, так как среди них оказалось слишком много сторонников «чрезвычайщины», не желавших отказываться от того нового места, которое чекисты заняли в системе советской иерарх™ власти в результате Большого террора.

Сергей Иванович Гапонов — это некий «химически чистый» тип чекиста 1930-х гг. Его биография призвана помочь создать коллективный портрет чекистов, которые успешно осуществили Большой террор. Этот портрет, в свою очередь, также должен внести свой вклад в дискуссию о том, как в условиях современНЫХ диктатур формируются «совершенно обычные люди» — ordinary теп [987] Термин ввел в научный оборот американский историк Кристофер Броунинг. См.: Browning Christopher Robert. Ordinary Men. Reserve Police Battalion 101 and the Final Solution in Poland. - New York: Harper Collins, 1993. — которые являются не только послушным, но и Добровольным активным инструментом в руках государства для осуществления массовых карательных акций. Биография Гапонова также призвана помочь выяснить, какую роль играла советская специфика в этом генезисе современных карателей.

Гапонов происходил из семьи сотрудников ВЧК, подростком был вовлечен в агентурную сеть ОГПУ, а затем, переведенный на «гласную работу», прошел путь от рядовых должностей эпохи «великого перелома» к руководящим постам периода Большого террора. Дальнейшие перипетии его судьбы также могут найти соответствие в биографиях целого ряда видных работников НКВД, которым не удалось избежать тюрьмы, но посчастливилось выжить.

Сергей Гапонов родился 9 августа 1908 г. в г. Енакиево Бахмутского уезда Екатеринославской губернии. Детство Гапонова трудно назвать благополучным. Он рос в семье профессиональных революционеров, для которых ответственное воспитание потомства не являлось приоритетом. Его родители были подпольщиками с огромным партийным стажем: отец Иван Григорьевич являлся большевиком с 1903 г. (в 1930-е — работник мельничного треста), мать Лидия Вениаминовна — с 1905 г. (позднее заведовала гостиничным трестом). Характерно, что в 1930-х гг. давно расставшиеся родители Гапонова занимали примерно одинаковое служебное положение хозяйственных руководителей среднего звена [988] УСБУ по Одесской обл. Личное дело С.И. Гапонова № 3535. Т. 2. Л. 1, 4,67 об. .

В 1930-е годы о революционной деятельности Гапонова-старшего выяснились совершенно неожиданные подробности. В мае-июле 1904 г. он находился под стражей в Новониколаевской тюрьме по обвинению в принадлежности к Донской организации РСДРП. В разгар революции, 5 ноября 1906 г., он вновь был привлечен к дознанию за принадлежность к таганрогским эсдекам, но отделался лишь коротким заключением. Затем Гапонов-старший приобщился к криминальной деятельности: 7 марта 1911 г. Временный военный суд в Новочеркасске признал его виновным «в разбойном нападении на жилой дом в местности, объявленной на военном положении» и приговорил «в каторжные работы без срока». Архивная справка гласила, что 12 декабря 1908 г. мещане М. Василенко и Д.К. Яковенко, крестьяне К. Зайцев, М. Дейнека и И.Тапонов в районе с. Зуевки Таганрогского округа «совершили вооруженное нападение на квартиру служащих на руднике Титова, Пивоваровой и Семенченко, но не найдя у них денег, ворвались в квартиру кассира рудника мещанина Марко, у которого под угрозой лишить его жизни, ограбили 649 руб.». Пойманные сразу после ограбления, спустя два года они были преданы военному суду и 7 марта 1911 г. осуждены к повешению, за исключением Яковенко и Гапонова, получивших бессрочную каторгу. По конфирмации Войскового наказного атамана Зайцев и Дейнека также оказались помилованы и отправились на бессрочную каторгу. Показательно, что в 1930-е гг. Яковенко и Руденко утверждали, что дело о разбое было фальсифицировано полицией, причем эти заявления партийными контрольными инстанциями были приняты на веру [989] Там же. Л. 364, 384,271, 281, 340. .