Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей

Лидия Гапонова также была активной революционеркой. В марте 1909 г. агентура Юго-Восточного районного охранного отделения донесла о готовящемся нападении на Таганрогскую тюрьму с целью освобождения арестантов. Секретный сотрудник «Смирнов» сообщал, что динамитные фитильные бомбы для разрушения тюремной стены готовят в виде кирпичей, а привоз их в Таганрог взяла на себя Лидия Гапонова, жена «грабителя», содержавшегося в тюрьме. Лидия получила 25 апреля четыре снаряда и на следующий день была задержана у тюрьмы. В ее кошелке под продуктами нашли четыре кирпича, которые затем в присутствии судебного следователя «были взорваны экспертом и оказались страшной силы». Вместе с Гапоновой было арестовано еще 9 человек [990] Там же. Л. 283-28406. . В октябре 1909 г. Гапонова была осуждена на четыре года тюрьмы, где находилась с младенцем Сергеем [991] Там же. Л. 285–285 об. . Амнистированная в 1913 г., Лидия была направлена с сыном в ссылку в Верхнеудинск, где жила до 1916 г., после чего смогла выехать в Ростов. В 1917 г. И.Г. Гапонов нашел семью, но Лидия еще в Сибири повторно вышла замуж, родила сына Вениамина, поэтому соединения семьи не произошло. Далее Гапонов-старший был комиссаром полка и в 1919 г. воевал против атамана А. Григорьева, а в 1920–1923 гг. заведовал отделом губЧК-ГПУ по борьбе с бандитизмом. Лидия в 1920–1924 гг. служила в Красной армии, в начале 1920 г. вышла замуж за Г.Р. Слиозберга, каптенармуса военного госпиталя, затем подвизавшегося в Екатеринославской губЧК уполномоченным экономического отдела, и развелась с ним в 1930 г [992] Там же. Л. 127, 26, 182 об. .

В годы, когда молодой чекист продвигался вверх по служебной лестнице и участвовал во все более крупных делах, его родители оказались под пристальным вниманием «органов». Иван Гапонов, работавший заведующим мельницей, в 1932 г. был отдан под суд за служебные преступления и исключен из партии, причем дело его поступило на рассмотрение в полпредство ОГПУ по Северо-Кавказскому краю. Но 5 сентября 1933 г. дело на И.Г. Гапонова по ст. 117 УК полпредством было прекращено за недоказанностью, а по ст. 109 он был 16 февраля 1933 г. осужден к пяти годам лагерей условно. Тем не менее, Гапонов-старший остался на учете чекистов Северного Кавказа, и в феврале 1934 г. Таганрогский горотдел НКВД сообщил, что он «проходит […]по серьезному агентурному делу к.р. антипартийного характера». Только в марте 1937 г. ему удалось добиться восстановления в партии, но с перерывом стажа, и на 1940 г. Гапонов работал парторгом в системе промышленной кооперации Таганрога [993] Там же. Т. 2. Л. 279, 54. .

Сходные неприятности были и у матери нашего героя, Л.В. Гапоновой-Питул, которой в чистку 1929 г. сняли 12 лет партстажа и утвердили его только с 1917 г. Лишь в 1932 г. ЦКК ВКП(б) восстановила ей стаж в партии с 1905 г. Чекисты, в свою очередь, завели на Гапонову досье в связи с ее троцкистскими знакомствами, и даже в 1939 г. она все еще продолжала состоять на формулярном учете в Днепропетровске за близкую связь с бывшей меньшевичкой Ф. Рогинской, которая вращалась в кругу «активных троцкистов». На деле Рогинская, привезшая 300 руб. для арестованного родственника — троцкиста Литовского, просто останавливалась у Гапоновой. Включенной в систему чекистских досье она оказалась из-за мстительности днепропетровских чекистов. Гапонов в 1937 г., объясняясь, писал начальству в Киев, что его мать, руководя гостиничным трестом, «категорически отказалась давать бесплатные номера сотрудникам НКВД и работникам партийных аппаратов и по отношению тех людей, которые своевременно не платили деньги […] выселяла их из номеров. Также ею было отказано в даче номера [начальнику СПО окротдела] Соколову и Начальнику Днепропетровского Оперода — Цалеву, которые выставили ряд мотивов […] о том, что она не справилась со своей работой и ее необходимо снять». В 1941 г. Гапонова руководила школой медсестер в Одессе [994] Там же. Л. 236, 32, 53, 363, 362; АСД на С.И. Гапонова и др. № 03424 в 5 гг. Т. 5. Л. 143. .

Начиная с 1920 г., Сергей Гапонов жил в Таганроге с отцом, где тот работал в ЧК начальником отделения (мать же являлась военкомом госпиталя в Нахичевани и Ростове-на-Дону, а затем начальником личного стола и отделения военной цензуры Екатеринославской губЧК). Не объясняя причин случившегося, лишь упоминая «голодовку» начала 1920-х гг., Гапонов позднее отмечал, что в этот период он «оторвался от родителей, некоторое время был беспризорным», и только в 1923 г. поселился у матери в Днепропетровске. В это время чекистскую карьеру продолжал его старший брат (почему-то носивший фамилию Никитин), работавший начальником ИНФО Проскуровского окротдела ГПУ УССР, а затем работавший директором Харьковского химзавода [995] Личное дело С.И. Гапонова. Т. 2. Л. 113, 129 об.; АСД на С.И. Гапонова и др. № 03424 в 5 гг. Т. 5. Л. 9, 10. . Жизненную дорогу Сергей выбрал обычную и первое время желал получить хорошую рабочую специальность, а затем — высшее образование. После окончания неполной средней школы в 1924 г. Гапонов учился на токаря в фабрично-заводском училище Днепропетровска, а с 1926 г. как токарь по металлу поступил на завод «Спартак» и одновременно стал учиться на рабфаке металлургического института. Тогда же он окончил вечернюю партийную школу 2-й ступени, что означало проснувшийся интерес не только к пролетарской карьере, а также внимание власти к активному молодому рабочему. В следующем году Гапонов перешел в слесари вагонного цеха Сталинской железной дороги, а в 1928–1929 гг. был токарем по металлу Днепропетровского завода «Сатурн» [996] Личное дело С.И. Гапонова. Т. 2. Л. 8 об., 67 об. .

Примерно в 16 лет, то есть в 1924 г., учащийся ФЗУ Гапонов был завербован чекистами, но о характере первых поручений сведений нет, поскольку личное и рабочее дела на сексота Гапонова недоступны; скорее всего они были давно уничтожены в связи с истечением срока хранения. Сам Гапонов отсчитывал свой чекистский стаж с 1927 г. Но чекисты отмечали, что начало секретной работы Гапонова относится к периоду его обучения в ФЗУ «Юный металлист», где существовала молодежная троцкистская группировка. Один из ее членов, Я.И. Цейтлин, предложил Сергею примкнуть к этой группе, чтобы на очередном собрании комсомола голосовать против резолюции ЦК ВКП(б). Окончательного согласия Гапонов ему не дал, тут же сообщив о разговоре секретарю комсомольского комитета ФЗУ Азархину. Комсорг вместе с Гапоновым немедленно отправился в окружную партколлегию, где юноше, с ведома секретаря окружкома Б.А. Семенова, предложили «в порядке комсомольской дисциплины» согласится с предложением Цейтлина и влиться в его группу, чтобы «доносить партколлегии о деятельности таковой». Однако впоследствии переданные Сергеем сведения стали известны некоторым руководителям окружкома комсомола, а через них узнали и троцкисты. Поэтому комсомольца стали подозревать в том, что он рассказал о деятельности троцкистской группы своей матери, которая затем донесла об этих фактах в партколлегию [997] Личное дело С.И. Гапонова. Т. 2. Л. 89, 93, 92. .