Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей

«Истинное лицо» Свирсы и враждебность его точки зрения «Герд» разоблачает, приводя слова Свирсы о процедуре его восстановления в партии. Свирса открыто признал, что в результате ареста был «выбит из той политический направленности, которой он обладал до ареста».

Компрометация Свирсы служила для агента НКВД средством для того, чтобы дополнительно скомпрометировать свой главный источник информации — Балдука, представив в мрачном свете его «сомнительное» прошлое: в бытность свою учителем в деревне Варваровка он был связан с троцкистом И. Скрыпниковым, поскольку они были женаты на сестрах, и делил со Скрыпниковым одну квартиру. Кроме этого, Балдук поддерживал контакт с также осужденным греческим гражданином Матисто, который работал в Николаеве в клубе интернационалистов. Криминал состоял в том, что Балдук принимал у себя дома Матисто вместе с членами команд иностранных судов. Не в последнюю очередь также упоминались многочисленные контакты Балдука с женами арестованных [1221] Все вышеприведенные здесь цитаты, авторство которых не было оговорено отдельно, принадлежат агенту «Герду». См.: Сводка агента «Герд» 2-му отделу УНКВД Николаевской области. 03.05.1939 // Там же. Т. 9. Л. 137138־. .

12 мая 1939 г., спустя девять дней после последнего донесения, 2-й отдел УНКВД получил свежую информацию от «Герда». На этот раз агенту удалось собрать сведения не только в результате уличных встреч, но и побывать непосредственно в гостях у отпущенных на свободу членов «троцкистской саботажнической организации». У Чулкова он встретил Гаврилова и Гладкова с женами, а также неизвестную ему юную персону. В то время как женщины накрывали на стол, мужчины играли в шашки. Вдруг, как описывал «Герд» в донесении, присутствующие открыто заподозрили в нем провокатора и стали его всячески чернить. Они припомнили его знакомство со Стародубцевым, которое не имело для «Герда» печальных последствий, в отличие от членов «троцкистской организации». Само собой разумеется, агенту, по его собственным словам, удалось сохранить свою тайну, так как он сумел убедить их всех в своей невиновности. Среди прочего «Герд» заявил, что он сам не поверил своему счастью, когда его не арестовали, что он даже взвешивал возможность, из страха перед арестом бежать в Сибирь.

Очевидно, истинная цель «Герда», которую он преследовал, рассказывая эту историю, заключалась в том, чтобы показать, что также и в сознании членов «саботажнической группы» Стародубцев фигурировал в качестве слабого звена, болтуна, члена действительно существовавшей в прошлом троцкистской организации, используя которого, НКВД сумело разоблачить многих «троцкистов».

После того как «Герд» сумел немного развеять подозрения в свой адрес, он поинтересовался у «товарищей»: «…как вы себя чувствуете и что слышно, как надо понимать всю эту историю, говорят, что те, которые сидят в тюрьме, гораздо больше осведомлены, чем те, которые на воле». Гладков дал свой ответ с иронической усмешкой на лице: «Мы [там были] не одни, мы составляем какую-то миллионную часть, значит, чувствовать себя плохо нет оснований».

Из факта очень хорошей информированности членов группы не только в заключении, но и на свободе «Герд» сделал вывод, что они уже в курсе того, что в Николаеве будет заседать военный трибунал, и теперь они спекулируют на тему того, не будет ли вскоре освобожден и Стародубцев [1222] Стародубцева действительно освободили из-под стражи, но, когда это точно случилось, установить не удалось. .

Для «Герда» было особенно важно в этом контексте продемонстрировать и подчеркнуть групповое сознание присутствовавших, а именно то, что все эти люди воспринимали себя именно как группу и были крайне горды взаимным доверием. Наглядное выражение этого «Герд» увидел в тосте, произнесенном Гладковым: «Пусть рабы и подхалимы пьют “за кого”, а мы будем пить за нашу дружбу».

Гладков, если судить по донесению «Герда», в отличие от своего «сообщника» Гаврилова, был занят не столько внутренним самоощущением группы, сколько анализом общего настроя широких масс, при этом, как писал «Герд», облачал свои суждения в форму нелицеприятной критики карательной политики советского государства. Гладков, согласно «Герду», выражал мнение, что власть своими средневековыми методами пыталась сначала устранить недовольных. Теперь она перешла к тому, чтобы привлечь их на свою сторону, предлагая пострадавшим деньги и курорты. Однако это ни к чему не привело. Власть всеми своими мерами добилась лишь того, «что на заводе тысячи рабочих инженеров, техников устроили нам такую встречу, как будто мы возвратились после совершения большого героического подвига. Значит, вы теперь можете себе представить, как народ воспринял это дело и какое создалось настроение у широких масс» [1223] Все вышеприведенные здесь цитаты, авторство которых не было оговорено отдельно, принадлежат агенту «Герду». См.: Сводка агента, «Герд» 2-му отделу УНКВД Николаевской области. 12.05.1939 // Там же. Т. 9. Л.132–133. .

Спустя семь дней, 19 мая 1939 г., «Герд» в своем очередном донесении еще раз уделил внимание крайней самоуверенности группы, которая нашла свое отражение в слухах, распространяемых ее членами, о появлении в Николаеве судей военного трибунала. Гладков был уверен в том, что трибунал прибыл лишь для того, чтобы освободить всех поголовно. В качестве примера Гладков приводил следствие по своему делу: «Когда некоторые свидетели начали заминаться, стали давать намеки на виновность, то председатель трибунала обратился к таким свидетелям и сказал, что “Вы пытаетесь натянуть обвинение, раз люди не виноваты, так и говорите”». Согласно Гладкову, «председатель трибунала этим прямо сказал или дал понять, что в обвинениях трибунал не нуждается». В результате среди свидетелей больше не нашлось никого, кто выступил бы против обвиняемого. В его случае все десять свидетелей дали «блестящие» показания в его пользу [1224] Все вышеприведенные здесь цитаты, авторство которых не было оговорено отдельно, принадлежат агенту «Герду». См.: Сводка агента «Герд» 2-му отделу УНКВД Николаевской области. 19.05.1939 // Там же. Т. 9. Л. 139. .

В тот же самый день Секретно-политический отдел УНКВД получил еще одно донесение, на этот раз — от агента по кличке «Добровольский». Объектом наблюдения агента также была группа, сформировавшаяся вокруг отпущенных на свободу членов «троцкистской саботажнической организации», виновной в пожаре на заводе. Главной темой донесения являлось прибытие в Николаев уполномоченного, получившего задание первого секретаря ЦК КП(б)У Хрущева проверить работу областного УНКВД. Уполномоченный заслушивал показания бывших арестованных о том, как с ними обращались в НКВД во время их пребывания под стражей.