Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей

Бывший секретарь УНКВД М. Лейфман показал: «Мне известно, что все лица, принимавшие участие в проводимых комендатурой УНКВД операциях […],после проведения каждой операции брали себе те или иные вещи — кожаные сапоги, полушубки […]» [318] Там же. Л. 153–153 06. Протокол допроса М.К. Лейфмана. 8 апреля 1938 г. . Ф. Игнатенко подтвердил показания М. Лейфмана, расширив круг мародеров и ассортимент их «трофеев», а также сделав важную для мародеров оговорку: о растаскивании вещей знал начальник 5-го отдела В. Лебедев [319] См.: Там же. Л. 159. Протокол допроса Ф.Г. Игнатенко. 9 апреля 1938 г. . Н. Зуб, давая объяснения, пошел в этом отношении еще дальше: «Вещи, вернее, предметы эти, в которых нуждались работники, забирали (со слов коменданта [Г. Тимошенко] и руководителя операциями тов. Лебедева) с разрешения нач[альника] обл[астного] Управления] НКВД [Л. Якушева]» [320] Там же. Л. 165. Объяснение начальника 1-го спецотдела УНКВД по Житомирской области Н.А. Зуба. 11 апреля 1938 г. . В. Вишневский, в свою очередь, назвал наиболее полный список мародеров, перечислив в общей сложности фамилии 19 человек [321] См.: Там же. Л. 163. Протокол допроса В.М. Вишневского. 13 апреля 1938 г. . Таким образом, с ведома руководства УНКВД в мародерстве принимали участие минимум два десятка работников УНКВД.

Все это не вызывало желания у Г. Вяткина сообщать в НКВД УССР о результатах расследования. Ведь участие в «операциях по линии комендатуры» по-прежнему рассматривалось как дело «доблести и геройства». Так, в наградном листе на того же С. Голубева говорилось: «[…] В настоящее время т. Голубев принимает активное личное участие в боевых операциях, проводимых по линии комендатуры […]. За активную борьбу с контрреволюцией т. Голубев представляется к награждению “боевым оружием”» [322] Там же. Ф. 12. Д. 31601. Т. 1. Л. 46 (конверт). Наградной лист на С.А. Голубева. 7 июня 1938 г. . Никаких других его достижений, кроме участия в «боевых операциях», не называлось.

С информированием о результатах расследования затягивали, по нормам чекистского делопроизводства, очень долго, пока из Киева не пришло напоминание. Новый (с 4 июня 1938 г.) особоуполномоченный НКВД УССР старший лейтенант госбезопасности Андрей Григорьевич Назаренко (1903 г.р.), уже 29 августа 1938 г. ставший бывшим и. о. особоуполномоченного, подбирая свои «хвосты», обратился к Г. Вяткину с предложением сообщить о результатах расследования по делу мародеров [323] См.: Там же. Ф. 5. Д. 67839. Т. 1. Л. 181. Письмо и. о. особоуполномоченного НКВД УССР А.Г. Назаренко начальнику УНКВД по Житомирской области Г.М. Вяткину. 29 августа 1938 г. .

Получив письмо, Г. Вяткин решил сначала переговорить с С. Голубевым. Говорить им было о чем. В деле имеется справка С. Голубева о том, что проект заключения по результатам расследования им был написан 11 мая и с того времени находился у Г. Вяткина [324] Там же. Л. 183. Справка С.А. Голубева. 25 мая 1938 г. Видимо, С. Голубев ошибался в датах: заключение было подписано им 8 мая и на следуюЩий день утверждено Г. Вяткиным. . Согласно заключению, Г. Тимошенко, Л. Кондрацкий, В. Вишневский, Ф. Игнатенко, И. Островский, И. Паншин, М. Лейфман, А. Стругачев, В. Агапов, А. Терещук, М. Лазоркин, Р. Портнов, Я. Лавринец, М. Бланк [325] Бланк Мирон Ильич — оперуполномоченный 00 5-й кавалерийской Дивизии 2-го кавалерийского корпуса КВО (г. Житомир). , Ф. Костенко [326] Костенко Федор Павлович — полковой оперуполномоченный 00 5-й кавалерийской дивизии. , Андропов и Федотов брали вещи арестованных себе [327] Там же. Л. 176–178. Заключение особоуполномоченного УНКВД по Житомирской области С.А. Голубева о результатах расследования нарушений, допущенных сотрудниками УНКВД. 8 мая 1938 г. . Все эти вещи, за исключением двух пар сапог, якобы были возвращены в УНКВД и уничтожены по акту от 11 мая 1938 г. [328] Там же. Л. 173. Акт комиссии УНКВД об уничтожении вещей арестованных. 11 мая 1938 г.

В документе отсутствовали фамилии коменданта УНКВД М. Люлькова и шофера 00 12-й механизированной бригады [329] 12־я механизированная бригада КВО дислоцировалась в г. Новограде-Волынском. Владимира Ивановича Гирича (1911 г. р.). К тому же М. Люльков вместе с С. Голубевым подписал акт об уничтожении вещей. Это говорило о нежелании Г. Вяткина указывать в числе фигурантов дела коменданта УНКВД, на котором лежала грязная работа по умерщвлению узников и вывозу их тел в места тайного захоронения. А о В. Гириче мы скажем чуть позже.

В заключении было указано, что «растаскиванию вещей арестованных способствовало бывшее руководство УНКВД», мародеры заявили: «Вещи арестованных мы брали с ведома бывшего начальника УНКВД капитана государственной безопасности тов. Якушева, который на совещаниях, проводимых с лицами, кои принимали участие в операциях, проводимых комендатурой УНКВД, неоднократно говорил: “Если Вам нужны какие-либо вещи, то берите только с разрешения тов. Лебедева (бывш[его] нач[альника] 5-го отдела УНКВД, ответственного за проведение операций) или коменданта. При выносе их хорошо завертывайте в газеты, так, чтобы никто не видел, что Вы несете”» [330] Там же. Л. 177–178. Заключение особоуполномоченного УНКВД по Житомирской области С.А. Голубева о результатах расследования нарушений, допущенных сотрудниками УНКВД. 8 мая 1938 г. .

Учитывая это, а также то, что «ими проведена большая работа по линии комендатуры УНКВД», и большинство вещей якобы было уже изъято у мародеров, Г. Вяткин посчитал возможным ограничиться дисциплинарными взысканиями в отношении семи человек: Л. Кондрацкого и М. Лейфмана арестовать на 15 суток, Г. Тимошенко — на 10, В. Вишневского — на пять, Ф. Игнатенко и В. Агапова — на трое суток, а А. Стругачеву объявить выговор [331] См.:Там же. Л. 178. .

7 сентября 1938 г. Г. Вяткин направил ответ А. Назаренко (уже не исполнявшему обязанности особоуполномоченного НКВД УССР), в котором постарался затушевать истинную ситуацию: «[··.] Произведенным расследованием отдельные факты присвоения вещей подтвердились. Некоторые работники УНКВД […] после проведения операции свои сапоги и другие вещи обменивали, так как в своих вещах прийти в квартиру не имели возможности в силу специфических условий работы. На лиц, кои присваивали вещи, мною наложено дисциплинарное взыскание» [332] Там же. Л. 180. Письмо начальника УНКВД по Житомирской области Г.М. Вяткина и. о. особоуполномоченного НКВД УССР А.Г. Назаренко. 7 сентября 1938 г. . Использованные в письме бюрократические штампы («отдельные», «некоторые»), хитрый глагол «обменивали» вместо «забирали» и ссылка на специфические условия работы должны были, по мнению авторов, вызвать понимание у коллег. Но, как оказалось, не вызвали. Был и другой взгляд на эти вопросы.