Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей

Так, в Новоград-Волынском горотделе НКВД начали собирать компромат на шофера В. Гирича. Первые материалы поступили весной 1938 г., после ареста его шурина — военнослужащего 14-й кавалерийской дивизии (г. Новоград-Волынский), капитана РККА и «заговорщика» Мокроусова. Но это была лишь «связь», которая запятнала репутацию Гирича. Из письма начальника горотдела Г. Артемьева в УНКВД видно, что В. Гирич привлек к себе внимание коллег другим: «Начиная с осени 1937 г., а также весной и летом [19]38 г., Гирич под разными предлогами напрашивался ездить автомашиной в Житомир […]. На обратном пути, по-видимому, с помощью работников комендатуры УНКВД, привозил в мешках вещи расстрелянных, которые, вместе со своей женой, по спекулятивным ценам распродавали на рынке в г. Новоград-Волынский. Таким порядком Гирич 3–4 раза по 1–2 мешка каждый раз привозил из Житомира вещи расстрелянных: кожаные пальто, тужурки, сапоги, суконные пальто, костюмы, военные рубашки, шинели, а иногда и портупеи». В условиях характерного для советской действительности тотального дефицита одежды и обуви, а также отсутствия у многих людей средств на их приобретение, человек, получавший доступ к таким ресурсам, по тогдашним меркам быстро обогащался. О том, как это было в случае с В. Гиричем, будет сказано далее.

Г.Артемьев обратил внимание еще на один момент: «Гирич техническим работникам ГО НКВД Масликову [333] Масликов Андрей Кузьмич (1911 г. р.) — шофер Новоград-Волынского горотдела НКВД. , Добровольскому [334] Добровольский Дмитрий Федотович (1912 г. р.) — секретарь особого отдела в/с № 5698. рассказывает о том, что он осенью 1937 года был вызван в комендатуру УНКВД и там приводил приговоры в исполнение, причем говорит, что ему “за каждый расстрел платили по 50 рублей”. Действительно, Гирич осенью 1937 года в УНКВД работал одну неделю в комендатуре, но не следует ему среди технических работников разглашать наши государственные секреты».

Именно с разглашения подобных «государственных секретов» и начались неприятности у житомирских чекистов. Знал об этом Г. Артемьев или нет, но он внес руководству УНКВД радикальное предложение: «Считаю, что Гирича […]за злоупотребления, сделки, спекуляцию и разглашение государственной тайны из органов НКВД целесообразно уволить, арестовать и судить» [335] ОГА СБУ. Ф. 5. Д. 67841. Т. 1. Л. 169–171. Письмо начальника Ново-град-Волынского горотдела НКВД Г.Д. Артемьева руководству УНКВД по Житомирской области. 13 октября 1938 г. Письмо было адресовано Г.М. Вяткину и начальнику отдела кадров УГБ УНКВД Платону Николаевичу Коротченко (1902 г. р.). . Г. Артемьев хорошо понимал, какую «бомбу» он имел под собой в лице В. Гирича. Своим письмом он подстраховывался, ответственность теперь лежала на начальнике УНКВД — как тот решит поступить с В. Гиричем, так и будет.

Г.Вяткин отреагировал резолюцией С. Голубеву от 14 октября 1938 г.: «Лично расследовать». Утаивание информации о В. Гириче вернулось к ним бумерангом. Однако Г. Вяткин и С. Голубев никаких уроков из этого для себя не извлекли. 31 октября 1938 г. Г. Вяткин утвердил заключение по результатам нового расследования С. Голубева, в соответствии с которым, учитывая, что «присвоению вещей осужденных способствовала существовавшая в то время обстановка — разрешение бывшего руководства УНКВД», В. Гирича надлежало арестовать на 15 суток без исполнения служебных обязанностей [336] Там же. Л. 172. Заключение особоуполномоченного УНКВД по Житомирской области С.А. Голубева по результатам расследования в отношении В.И. Гирича. 31 октября 1938 г. . Причем В. Гирич даже не знал о наложении на него взыскания. Это свидетельствовало о том, что Г. Вяткин упорно придерживался избранной линии поведения. Однако акцент на пособничестве мародерам прежнего руководства УНКВД был неосмотрительным, потому что Г. Вяткин ограничился лишь незначительными наказаниями виновных, тем самым поставив себя практически рядом с Л. Якушевым, т. е. став соучастником сокрытия преступлений.

Уже после ареста Г. Вяткина очередной и. о. особоуполномоченного НКВД УССР (с 29 августа 1938 г.) лейтенант госбезопасности Алексей Михайлович Твердохлебенко (1905 г.р.) затребовал материалы расследования. Рассмотрев их, он пришел к выводу, что «вынесенное админвзыскание за совершенные преступления недостаточно и является прямым смазыванием преступлений, предусмотренных ст. 207-6 п. “б” УК УССР». Он считал необходимым «предложить начальнику УНКВД по Житомирской области произвести самое тщательное расследование, виновных арестовать и предать суду Военного трибунала». С ним согласился и. о. наркома внутренних дел УССР комдив Василий Васильевич Осокин (1894–1960), давший указание внести это предложение в приказ НКВД УССР [337] Там же. Л. 184–188. Заключение особоуполномоченного НКВД УССР А.М. Твердохлебенко. 4 декабря 1938 г. .

Оснований для расследования становилось все больше. Так, в ходе обыска квартиры Ф. Игнатенко было обнаружено 37 «различных золотых коронок, причем часть из них вынута вместе с зубами» [338] Там же. Л. 43. Акт о результатах обыска квартиры бывшего начальника внутренней тюрьмы УНКВД по Житомирской области Ф.Г. Игнатенко. 20 декабря 1938 г. . О том, каким образом золотые коронки попали к Ф. Игнатенко, можно узнать из постановления об избрании меры пресечения в отношении М. Соснова: «В декабре месяце 1937 г. совместно с бывшим комендантом Тимошенко, бывшим нач[альником] внутренней тюрьмы Игнатенко выбивал кирками и вырывал клещами из ртов расстрелянных золотые зубы и коронки в целях наживы» [339] Там же. Л. 73. Постановление УНКВД по Житомирской области об избраний меры пресечения в отношении М.М. Соснова. 28 января 1939 г. .

21 декабря 1938 г. помощник начальника 3-го отделения 00 в/с № 5698 сержант госбезопасности Исаак Михайлович Кутер (1908 г. р.) вынес постановление о начале предварительного следствия по делу Г. Тимошенко, Л. Кондрацкого, В. Гирича, А. Стругачева, Ф. Игнатенко и других лиц, обвинявшихся в мародерстве [340] Там же. Л. 3. Постановление УНКВД по Житомирской области о начале производства предварительного следствия по делу Г.А. Тимошенко и других. 21 декабря 1938 г. . В частности, В. Гиричу следствием были предъявлены такие обвинения: «Систематически занимался хищением вещей и одежды расстрелянных. Все эти вещи он распродавал на рынках гор. гор. Новоград-Волынска и Проскурова [341] С 1954 г. — г. Хмельницкий. . Часть вещей, как-то: портупеи, сапоги, он продал милиционерам и сотрудникам Эйсмонту, Косинскому [342] Косинский Остап Игнатьевич (1905 г. р.) — дежурный уполномоченный станции Новоград-Волынский. , Дмитренко [343] Дмитренко Даниил Терентьевич (1915 г. р.) в марте 1938 г. принят на службу в органы НКВД и направлен в Новоград-Волынский горотдел НКВД. См.: ОГА СБУ. Ф. 5. Д. 67839. Т. 5. Л. 225 об. и другим. Портупеи — по 55 рублей, сапоги — 300 рублей. За вырученные деньги от продажи вещей Гирич построил дом, приобрел дорогостоящую обстановку, одежду, отрезы шелка, сукна и проч. Постоянно пьянствует и живет не по средствам» [344] ОГА СБУ. Ф. 5. Д. 67841. Т. 1. Л. 61. Постановление УНКВД по Житомирской области об избрании меры пресечения в отношении В.И. Гирича. 3 января 1939 г. .