Григорий Распутин - Житие опытного странника, Мои мысли и размышления

И киевляне свидетельствуют, что прежним тем Царям не было такого почета. Это свидетельство доказывает, что не было «Союзов», и выписывали из деревень встречать. А в настоящее время много и так пришло; весь народ так и пришел и весь отдался, только бы видеть. И после этого вот здесь, где удостоились повидать всю Семью, и все бежали в Лавру и служили молебен. О, святое дело! И у всех явилось желание и единодушие поблагодарить Господа и всех, всех Святых Киевских Чудотворцев: Феодосия, Антония. И крик, и вопли были святые и нелицемерные. Как святая Лавра была освещена! И какие разных цветов огни горели. И давало понять, что это велик день для киевлян. И вера также горела у всех разными цветами – у кого более, у кого менее, и получится в разном свете: зеленый и белый свет – иллюминация, – подъем духа у всех верующих. Господи! Как изукрашен Киев. Первый день приезда Великого Семейства прямо сияет и сравненья подобного и не найдешь примера. Да, есть пример, выше есть благочестивые люди, которые удостоились видеть Небесный Чертог, и много Отцов, которые описывают небесную красоту в таком же духе; но там не от рук человеков освещено. А что народу! Тысячами и толпами. Боже! Миллионы ходят, но настроение у всех поднято, и сердятся друг на друга, потому что толкаются все, все по Крещатику. Но сердятся не вредно, потому что не знают друг друга.

Какой дивный привет Александру II памятник. Как Его чтил сам Государь со своим Семейством. Как его открывали, с такой честью! И со многими полчищами войск и священнослужителей; шли крестным ходом, – сам Государь из Михайловского монастыря с дочерями и Митрополит, было духовенства сотни. А миру черняди множество, толпы народа; и все начали молиться и молились вместе со всеми, но молитвенников очень мало, потому простой народ не пускают; а тут надо руки пожать, и платья дорогие замараются, – помолиться – упасть в землю, и места у них дорогие, а простой народ и стеснен; но сам Государь со всем Семейством за всех молился и депутация – да.

Когда Государь скомандовал на караул, то его звук как молния поразил всех, и так все встрепенулись и потом войска здравствовали с самой семьей их Величеств, и у солдатиков в лицах свет озарен как лучи. Между солдатиками и Царем, когда здравствуются, видится: Бог да Царь посреди их. И солдатики марш играют и плывут, словно лебеди; и все депутации встали на колени и пропели: «Боже, Царя храни». Пели гимн у памятника, – это после Государева отъезда, когда поехали к себе во дворец. И всю неделю, каждый день толпа всех народов видит Государя и вместе радуются и все светят, как лучи, сверкали очи от радости – чем чаще видишь, тем более хочется.

Солдатики просто не человеки, подобны ангелам; без сомненья, они от музыки забыли все человечество, и музыка отрывает их от земли в небесное состояние; и сила у них как у рыцарей.

И вот еще поразило, когда Государь был в Купеческом Собрании, – там было не что иное, как рай; пускали ракеты и подобные светилам небес. Когда молились Старцы, то видели благочестивые люди, что светились, озарены лучами; так и в августе 31-го, когда там была Семья Их в Купеческом саду. Депутации пели «Боже, Царя храни», гимны, – непохожи звуком человеков, от любви сердца. И слушатели с умилением вынесли трепет в душах – горело умиленье от такого редкого события. Волна духовно в душах пела ко успокоению, и все представители получили обновленье, и говорили, и не верили себе, как: они ли счастливцы? Это у них до смерти всякий день будет повторяться, как и у всех, кто видел Святую Семью и все не верят себе! Сколь ни величие Божье! Воистину Помазанник Христов!

Как это видать христианина, когда стоишь в ряду и ожидаешь Их Высочайших Семью. Христианин не может стоять равнодушно, такая в нем волна славы, что кверху скачет; а которые с ним, с Государем, у сопровождающих – у тех – в душе больше Киева – я.

Когда Наследник к потешным прибыл, то получилась картина, то ни с чем не сравнить ту картину. Это было небесное состояние, как ангелы с херувимами. Чистота горела до небес. Вся музыка – ангельский звук, – совсем небесное состояние, – земного не было. Ну, после у потешных гордость будет. Для простолюдья это – да; а для левой – они молодцы; для внутренней – это да.

Как потешные идут, то на них с умиленьем смотришь, и без слез – нельзя. Великое торжество от них получается. Даже и училища увидели кротость на себе после посещения Великого Счастья – Батюшки Царя! И так на них повлияли дивные кроткие очи Батюшки Царя, и они обещали учиться с кротостию все, духовная академия и все учебные заведения снова переродились. Храни их, Боже!

О, какие были проводы! Миру стояло на много верст, и ничем их не оценить, – не люди, а какая-то в них светила радость. Смотришь на них, что их тут нет, они где-то в седьмом небе, а тело на земле. Вот что может дать Самодержавная Семья: у кого слезы как ручьи, у кого трепещут ноги, кто мысленно высказывает свои нужды, кто делится радостью, кто печалью; и все открывают более чем батюшке (священнику) свои недостатки; все скорби и грехи – все Батюшке Царю и Святому Семейству великого мира.

Солдатики на проводах стояли рядами: они, как ангелы, охраняют Славу на небе; отдались в послушанье и военную дисциплину. И уподобились за свое послушанье в лица ангелов, поэтому назывались христолюбивые воины.

И как в виду всех перерождаются все учебные заведения при посещении Великого Монарха. Когда при проводах все классы были на панелях, провожали с кротостью, и с радостью, а маленький класс девочек – пример и сравненье, как вели в Храм Иоаким и Анна Святую Отроковицу, так и эти девочки готовы служить Богу, и видеть Батюшку Царя; в них говорили чистота и ласки детские и отражались на Святом Семействе. Дивная картина малюток – их святость! Очень радуют все детские выходки, как они бросали цветочки по пути и намеревались бросить их Величествам. Это смотришь – не видишь, что бросают они ручками, а будто хотят вместе с букетом упасть к Ним в экипаж, на колени.

И как возрастают, ничем и не украсишь, как украсило само Святое Семейство.

(Петербургский воспитательный дом для подкидышей и незаконнорожденных)

Умилительно и тепло. Слеза обливает грудь при взгляде на слабые творения, беспомощные, кроткие, а на личике светится у каждого благодать. Точно звездочки с неба, мерцают в колыбельках детские глаза, и как жаль, что мало кто знает и редко кто ходит в этот дом, где человечество поднимается.

Надо ходить сюда, как и в больницы, где оно угасает.

Господи, спаси и сохрани нас, грешников.

Сила, моща народная и красота духовная в них, вот этих самых колыбелях. Их нужно посещать. На них стоит смотреть.