Алексей Иванов - Дебри

Для русских Сибирь была чем-то вроде тёмного подземелья, набитого сокровищами, куда дозволили войти, а свечку не дали. Богатств много, но не отыщешь и наружу не вынесешь, а можешь и шею впотьмах свернуть. Чтобы разобраться в Сибири профессионально, Пётр решил призвать образованных иностранцев. В век Просвещения нести светоч знаний было делом почётным. Европейские учёные грезили о больших экспедициях, таинственных странах и великих открытиях. Сибирь была идеальной Terra incognita. Воздеть факел науки над неведомой землёй и провести инвентаризацию всего, что на той земле есть, согласился доктор из Данцига Даниил Готлиб Мессершмидт.

Он славился огромной эрудицией, знал древние языки, изучал зоологию и ботанику, занимался врачебной практикой. Петру его порекомендовали как человека, который один стоит целой команды учёных. Немецкий доктор царю понравился: тихий, скромный и фанатично преданный науке. В 1718 году его пригласили на службу в Россию, и Медицинская канцелярия дала ему задание: подготовить экспедицию в Сибирь. Но денег доктору выписали гораздо меньше, чем другим иностранным специалистам, и помощников у него вообще не было – их ещё следовало где-то нанять, зато цель поставили непомерную: выяснить о Сибири всё. Мессершмидту тогда было 32 года.

1 марта 1719 года Мессершмидт выехал из Петербурга в Тобольск. Его сопровождали четверо слуг и шесть подвод. Скарб партикулярного немца изумлял контролёров сибирских таможен: книги, пробирки, инструменты, лупы, микроскопы, химические препараты, циркули – бросовый, ненужный товар. А одёжа тоненькая, не для Сибири. На кой ляд этот немец припёрся?.. Мессершмидт в России был чужаком: он не знал языка и не имел связей.

«Камень Мессершмидта» в музее Минусинска

В Тобольск обоз Мессершмидта прибыл только через десять месяцев. За годы Северной войны в Тобольске скопилось много образованных пленных офицеров. Губернатор Черкасский отпустил в экспедицию трёх «шведских арестантов», среди них капитана «именем Иван Филиппович Таборт» – Филиппа Юхана Табберта фон Страленберга. Для охраны экспедиция получила нескольких драгун, а для ловли бабочек и мелких зверушек и для лазанья на деревья за птичьими гнёздами Мессершмидт за 12 рублей купил четырнадцатилетнего мальчика.

В ХАКАСИИ МЕССЕРШМИДТ ВСТРЕТИЛ МНОЖЕСТВО ДРЕВНИХ КУРГАНОВ И КАМЕННЫХ СТЕЛ С НЕПОНЯТНЫМИ РУНАМИ. НА УСТЬЕ РЕКИ БЮРЬ В БАССЕЙНЕ АБАКАНА ВНИМАНИЕ УЧЁНОГО ПРИВЛЕКЛА СТЕЛА, ИЗОГНУТАЯ «В ВИДЕ ВЕНГЕРСКОЙ САБЛИ». НА ЭТОМ ОБЕЛИСКЕ БЫЛА ВИДНА ЗАГАДОЧНАЯ НАДПИСЬ. МЕССЕРШМИДТ ЗАРИСОВАЛ СВОЮ НАХОДКУ. В 1886 ГОДУ ЭТОТ КАМЕНЬ ПЕРЕПРАВИЛИ В МУЗЕЙ. ОКАЗАЛОСЬ, ЧТО НА СТЕЛЕ ВЫБИТА ЭПИТАФИЯ ПОЛКОВОДЦУ САБЫК БАСАРУ. ОН СЛУЖИЛ ХАНУ ДРЕВНЕХАКАССКОГО ГОСУДАРСТВА В VIII ВЕКЕ

В экспедиции Мессершмидт занимался всем: собирал гербарии, чертил карты, изготовлял чучела, копировал древние надписи на камнях, измерял параметры климата, комплектовал коллекции минералов, изучал фольклор и составлял словари. В 1721 году Мессершмидт и Страленберг обследовали Иртыш. На реке Томь Страленберг обнаружил скалу с сотнями петроглифов – Томскую писаницу. Зимой 1721–1722 года по ледяному Енисею экспедиция доехала до Красноярска. Страленберг раскапывал курган на Абакане.

Страленберг оказался отличным помощником – самоотверженным, как и Мессершмидт, к тому же за годы плена он освоил русский язык, увлёкся историей России и географией Азии. Увы: сотрудничество замечательных исследователей вскоре оборвалось. По Ништадтскому миру пленным шведам позволили вернуться на родину, и в мае 1722 года Страленберг выехал из Красноярска в Москву. Мессершмидт горько переживал, что теряет «любимого Табберта»: «Проливая много слёз, я простился с красноречивым, прилежным, верным Таббертом, моим единственным другом и подпорою».

В 2010 ГОДУ В ХАНТЫ-МАНСИЙСКЕ УСТАНОВИЛИ СКУЛЬПТУРНУЮ КОМПОЗИЦИЮ «ВЕЛИКИМ СИБИРСКИМ ЭКСПЕДИЦИЯМ». В ЦЕНТРЕ КОМПОЗИЦИИ – КОЛОННА, УВЕНЧАННАЯ ФИГУРОЙ АНГЕЛА В ЖЕНСКОМ ОБЛИКЕ, А У ПОДНОЖИЯ КОЛОННЫ – ФИГУРЫ ЧЕТЫРЁХ УЧЁНЫХ XVIII ВЕКА: МОРЕПЛАВАТЕЛЕЙ ВИТУСА БЕРИНГА И ДМИТРИЯ ОВЦЫНА, ИСТОРИКА ГЕРХАРДА ФРИДРИХА МИЛЛЕРА И НАТУРАЛИСТА ДАНИИЛА ГОТЛИБА МЕССЕРШМИДТА

Мессершмидт остался в диких безднах Сибири один – один и наедине с грандиозными задачами и непосильными проблемами. Никто не понимал, чем он занимается. Свирепые сибирские коменданты не раз перетряхивали его телеги, разыскивая контрабанду, отнимали шкуры, предназначенные для чучел животных, – якобы это незаконная пушнина. Он не раз тонул, терял коллекции, замерзал; у него сбегали проводники; мальчики, купленные для сбора трав и семян, «с воем и плачем» отказывались работать. Многие редкие вещи он покупал у местных жителей на свои средства; он регулярно высылал в Медицинскую канцелярию отчёты, образцы, гербарии, семена и предметы раскопок, но его небольшое жалованье задерживали на годы. Положение Мессершмидта, иностранного учёного и руководителя государственной экспедиции, порой было хуже, чем положение простой сибирской прачки: в Абаканском остроге одна такая прачка сердобольно подкармливала голодающего натуралиста яйцами, молоком и калачами.

Памятник Мессершмидту в Ханты-Мансийске

Но он открыл целый мир. Он первым описал вечную мерзлоту Севера и вечный пожар «огнедышащей горы» – горящего месторождения каменного угля возле Кузнецкого острога (ныне Кузбасс). Он раскапывал погребения степных вождей и туши мамонтов. Он собрал коллекцию минералов, птиц и бабочек, он начертил карту Сибири, он составил каталог сибирских растений и несколько словарей местных наречий, он описал и зарисовал десятки памятников древности и нашёл много старинных рукописей. Он забрался за Байкал, и его экспедиция растянулась на восемь лет. Начальство посчитало его погибшим. Даже «любимый Табберт» думал, что Мессершмидта уже нет в живых, и принялся публиковать их общие материалы как свои.

Мессершмидт вернулся в Петербург в 1727 году. В сорок лет он казался стариком: больным, облысевшим и полуслепым. В Академии его попросту обобрали: изъяли почти всё, что он привёз, не заплатив даже за артефакты, купленные им на личные деньги. Научные достижения Мессершмидта не поняли и не приняли. Его даже заподозрили в казнокрадстве и некоторое время продержали под арестом. Растоптанный и оплёванный, Мессершмидт поехал в родной Данциг, но по пути попал в кораблекрушение и потерял все свои записи. Он вернулся в Петербург, надеясь, что ему хотя бы позволят изучать собранные им в Сибири коллекции, – но ему не позволили. И он умер – в тоске и нищете. Это случилось в 1735 году. Мессершмидту было 49 лет.