Анатолий Терещенко - Кровавые слезы Украины

После этого черно-белые стрелы запросов полетели в архивы разных городов страны, а также в представительство МГБ СССР в Берлине. Постепенно стали вырисовываться контуры личности «щирого украинца», «верного галицийца» и «ненавистника явреив».

Немецкие коллеги опознали по фотографии Сыголенко, но этот гражданин значился по документам как Карл Ковальский, занимающийся предпринимательской деятельностью. Он скупал кофе в ГДР, где оно было дешевле, и перепродавал в Западном Берлине. Восточногерманская полиция его неоднократно задерживала за контрабандные операции. Он даже отсидел два года за это преступление. После чего стал осторожным и, занимаясь прежним промыслом, закупал кофе через посредников – своих агентов.

Чекистам двух стран пришлось потрудиться, чтобы разоблачить оборотня. В материалах на атамана Тараса Бульбу-Боровца были найдены данные и на Сыголенко. Он значился в них адъютантом атамана, а потом редактором газеты «Гайдамака» – органа УПА «Полесская сечь». Получили контрразведчики и такие сведения, в которых значилось, что в 1943 году полицейский околоток в Дубровице был атакован и разгромлен местными партизанами. Коменданту полиции удалось бежать. Позже его видели в районном центре – городе Сарны. Он здесь служил уже не в полиции, а в нацистской службе безопасности – СД. Для предателя это было солидным повышением и знаком высокого доверия фашистов…

Скоро операция по задержанию Сыголенко была завершена. Сотрудники МГБ ГДР его арестовали, при очередном вояже в Восточный Берлин, и в 1951 году палача украинского народа из Полесья уже допрашивал в Ровно следователь УМГБ.

Держался этапированный галичанин спокойно. О себе он заявил, что является Карлом Николаевичем Ковальским, родом из Галиции – Львовщины. Еврей по национальности. Работал агентом по сбыту мануфактуры в фирме «Шлехтер». Учился в Кельне в университете на юридическом факультете, откуда был исключен после прихода Гитлера к власти.

В 1936 году переехал в Польшу, где до 1939 года работал продавцом в магазине. В 1942 году был арестован немцами в Варшаве и отправлен в один из первых лагерей смерти в Дахау, основанный в марте 1933 года сразу же по приходе Гитлера к власти. После освобождения концлагеря частями 45-й пехотной дивизии 7-й американской армии натурализовался в Западном Берлине, где получал пособие как лицо еврейской национальности, пострадавшее от фашизма.

Следователи областного Управления МГБ готовы были поверить Ковальскому. Сама мысль, что еврей убивал евреев из-за национальной принадлежности, показалась дикой, неправдоподобной, неестественной. Да и удостоверение есть, что он является членом западноберлинской еврейской общины. Но бескомпромиссная экспертиза фотографий неопровержимо свидетельствовала: начальник полиции Сыголенко, адъютант, а затем сотник УПА «Полесская сечь» с той же фамилией и предприниматель, а точнее, спекулянт из Западного Берлина Карл Ковальский – одно лицо.

После этого поиск материалов пошел быстрее. Нашлись свидетели, утверждавшие, что часто его видели с Тарасом Бульбой-Боровцем, разъезжавшими по хуторам и селам Полесья с агитационными целями – так они собирали в свой отряд молодежь для борьбы вместе с немецкими войсками против Советов.

Чекисты вскоре нашли и приказ атамана Бульбы-Боровца за № 19 от 10 сентября 1941 года. В нем говорилось: «…за боевую и отличную организацию работы в боевых операциях в городе Олевске и за ликвидацию всех московско-большевистских и регулярных банд на Олевщине (уничтожение евреев. – Авт.) повышается и утверждается в звании сотника Сыголенко Кирилл Николаевич». Потом он станет, как уже говорилось выше, адъютантом атамана и по совместительству редактором юдофобской газетки «Гайдамака».

Нашелся и еще один документ – протокол совещания старшин УПА «Полесская сечь» от 18 ноября 1941 года. На этом совещании сотник Сыголенко докладывал, что прибывший к ним эсэсовский капитан Гичке запросил у бульбашей помощи в поголовном расстреле к 19 ноября всех евреев Олевска. Выяснилось, что, после того как Сыголенко в 1942 году назначили в Дубровицу начальником полиции, он сразу же организовал гетто для евреев в этом небольшом городке украинского Полесья. Собрал более тысячи человек и отправил их в Сарны, где они были все расстреляны на окраине райцентра и сброшены в заранее вырытые рвы-могилы. Предварительно он обманным путем забрал у них «золотишко» и другие драгоценности, обещая освободить из плена и даровать им жизнь. Да, он исполнил свой обет, подарив им жизнь «только на небесах» и без гробов.

После разгрома полиции партизанами он, как уже говорилось, оказался в Сарнах на должности сотрудника немецкой службы безопасности СД, где изготовил, заранее почувствовав неизбежный крах Третьего рейха, себе документы прикрытия на имя Карла Ковальского.

Кто же выступал под личинами Сыголенко и Ковальского? Ответили на этот вопрос контрразведчики.

Действительно подследственный родился во Львове в зажиточной еврейской семье. Настоящие имя и фамилия – Хаим Сыгал. После оккупации нацистами Львова он через свои связи вышел на Тараса Бульбу-Боровца, представившись ему «хвайным украинцем», готовым воевать с двумя оккупантами – немецкими и советскими – «лышэ за вильну Украину». Так он стал Сыголенко.

Атаман поверил ему тогда, когда проверил еврея в работе – в грязной и неблагодарной, связанной с убийством 535 советских граждан, в основном своих соплеменников, в Олевске летом 1941 года.

В конце концов, Хаим Сыгал, припертый вещественными доказательствами и свидетельскими показаниями к стенке, во всем признался – бес попутал. Потом был суд, вынесший справедливый приговор бандиту из УПА «Полесская сечь».

Воде была дана волшебная власть стать соком жизни на Земле. Великий француз Антуан де Сент-Экзюпери восклицал: «Вода! У тебя нет ни вкуса, ни цвета, ни запаха, тебя не опишешь, тобою наслаждаешься, не понимая, что ты такое? Ты не просто необходима для жизни, ты и есть жизнь. С тобой во всем существе разливается блаженство, которое не объяснить только нашими пятью чувствами. Ты возвращаешь нам силы и свойства, на которых мы уже поставили было крест. Твоим милосердием снова отворяются иссякшие родники сердца.

Ты – величайшее в мире богатство, но и самое непрочное – ты столь чистая в недрах земли… Ты не терпишь примесей. Не выносишь ничего чужеродного, ты – божество, которое так легко спугнуть… Но ты даешь нам бесконечно простое счастье…»