Ниал Фергюсон - Цивилизация. Чем Запад отличается от остального мира

В одном из залов дворца Долмабахче есть удивительные часы (снабженные также термометром, барометром и календарем) – подарок египетского хедива султану. На них по-арабски написано: “Пусть каждая ваша минута будет равна часу и каждый час – столетию”. Эти часы можно счесть триумфом восточной техники, но только сделаны они не на Востоке: их сконструировал австриец Вильгельм Кирш. Импорт западной техники не мог заменить модернизацию. Туркам нужны были не только новые дворцы, но и новая конституция, алфавит, фактически новое государство. И они получили все это – в значительной степени благодаря усилиям одного человека. Его звали Кемалем Ататюрком. Он желал стать турецким Фридрихом Великим.

У меня есть серьезные основания полагать, что Маленький принц прилетел с планетки, которая называется “астероид В-612”. Этот астероид был замечен в телескоп лишь один раз, в 1909 году, турецким астрономом. Астроном доложил тогда о своем замечательном открытии на Международном астрономическом конгрессе. Но никто ему не поверил, а все потому, что он был одет по-турецки… К счастью для репутации астероида В-612, турецкий султан велел своим подданным под страхом смерти носить европейское платье. В 1920 году тот астроном снова доложил о своем открытии. На этот раз он был одет по последней моде – и все с ним согласились [233].

Антуан де Сент-Экзюпери высмеял модернизацию Турции. Безусловно, после Первой мировой войны турки переменили платье, как это сделали японцы после Реставрации Мэйдзи (см. главу 5). Но насколько глубокие перемены это отразило? В частности, была ли новая Турция способна к игре в одной “научной лиге” с Западом?

Мустафе Кемалю, в отличие от Фридриха Великого, на роду не было написано править. Кемаль – пьяница и бабник – был бенефициаром реорганизации турецкой армии в конце XIX века под руководством Кольмара фон дер Гольца (Гольц-паша) в 80-х – начале 90-х годов XIX века. Гольц олицетворял Пруссию Фридриха Великого. Он родился в Восточной Пруссии. Его отец был не слишком удачливым солдатом и помещиком. Кольмар фон дер Гольц дослужился до высокого чина благодаря своей храбрости и уму. Кемаль, учившийся воевать у немцев, успешно применил свои познания на практике в 1915 году на полуострове Галлиполи, где сыграл ключевую роль в отражении британского десанта. После войны, когда империя разваливалась, а в Анатолию вошла греческая армия, Кемаль организовал оборону. Он объявил себя отцом новой Турецкой Республики – Ататюрком. Хотя он перенес столицу из Стамбула на восток, в Анкару, в сердце Анатолии, у него не было ни малейших сомнений в том, что государство, которое он строил, должно ориентироваться на Запад. Он подчеркивал, что столетиями турки “шли с Востока на Запад” [234]. “Можно ли назвать хоть одну нацию, которая не обратилась к Западу в поисках цивилизации?” – спросил он однажды французского писателя Мориса Перно [235].

Ключевую роль в переориентации Турции сыграла радикальная реформа языка (предполагавшая, кроме прочего, замену арабского алфавита турецким), которую Ататюрк проводил сам. Мало того, что арабское письмо символизировало господство ислама: оно плохо соответствовало звукам турецкого языка, так что большей части населения было трудно читать и писать. Августовским вечером 1928 года Ататюрк выступил в парке Гюльхане, бывшем саду дворца Топкапы. Обращаясь к большой аудитории, он попросил добровольца прочитать вслух текст по-турецки. Когда вызвавшийся не смог этого сделать, Ататюрк сказал: “Этот молодой человек озадачен, потому что не знает настоящего турецкого алфавита” и передал листок своему коллеге. Тот зачитал:

Наш богатый, гармоничный язык сможет выразить себя новыми турецкими буквами. Мы должны освободиться от непонятных знаков, которые столетиями держали наши умы в железных тисках. Вы должны быстро выучить новое турецкие буквы… Считайте это долгом перед Родиной и нацией… Для нации позорно состоять на 10–20 % из грамотных и 80–90 % из неграмотных… Мы исправим эти ошибки… Наша нация докажет своим письмом и своим умом, что ее место в цивилизованном мире [236].

Вестернизация алфавита явилась лишь частью культурной революции, начатой Ататюрком во имя модернизации Турции. Манера одеваться тоже изменилась. Шляпа заменила феску и тюрбан, осуждалось ношение платков. Были приняты западный календарь и христианское летоисчисление. Но самым важным шагом Ататюрка стало провозглашение Турции светским государством. Халифат был упразднен в марте 1924 года. Месяц спустя распустили религиозные суды, а шариат сменился гражданским кодексом по образцу швейцарского. С точки зрения Ататюрка, ничто не сдерживало прогресс Османской империи сильнее, нежели вмешательство духовенства в науку. В 1932 году, после консультации с Альбертом Мальхе из Женевского университета, он заменил старую “обитель наук” ( Дар-уль-фу-нун ), где распоряжались имамы, Стамбульским университетом (позднее университет открыл двери для сотни ученых, бегущих от национал-социалистического режима, потому что они были евреями или придерживались левых взглядов). На главном здании Университета Анкары красуется цитата Ататюрка: “Для всего на свете – для цивилизации, для жизни, для успеха, – самые надежные проводники суть знание и наука” [237].

Разрушив Османскую империю и привив Турции секуляризм, Первая мировая война невольно нанесла удар по ценностям научной революции и Просвещения. Англичане обратились за помощью к внутренним врагам султана, в том числе к арабам и евреям. Арабам пообещали собственные монархии, а евреям – “национальный дом для еврейского народа” в Палестине. Эти обещания, как мы знаем, оказались несовместимы.

Иерусалим – священный город трех религий – можно счесть современным эквивалентом Вены 1683 года: форпостом на границе западной цивилизации. Израиль (светское государство, основанное в мае 1948 года евреями, но не только для евреев), бесспорно, является форпостом Запада на Востоке – и при этом осажденным форпостом. Израиль, считающий Иерусалим своей столицей [238], окружают мусульмане, угрожаю щие самому его существованию: движение ХАМАС в секторе Газа (который оно теперь контролирует) и на Западном берегу реки Иордан, “Хезболла” в соседнем Ливане, Иран на востоке (да, и не забудем о Саудовской Аравии). В Египте и Сирии исламисты выступают против светских правительств этих стран. Даже традиционно дружественная Турция явно идет к исламизму и антисионизму, не говоря уже о неоосманской внешней политике. В результате многие израильтяне чувствуют угрозу, подобную той, которую венцы чувствовали в 1683 году. Ключевой вопрос – долго ли еще наука будет служить “приложением-убийцей”, дающим Израилю – западному обществу – преимущество перед врагами?