Андрей Медведев - Война империй. Тайная история борьбы Англии против России

К чему я написал это все — о железной дороге, о поездке Керзона? К тому, что в годы после распада СССР в бывших союзных республиках Средней Азии возникла новая историческая мифология, суть которой, если кратко, сводится к следующему: жили себе великие цивилизации Востока, никого не трогали, были высокоразвитыми. А потом пришли русские варвары и колонизаторы и все сломали и уничтожили. Об этом пишут книги, об этом рассказывают в учебниках. В Туркменистане, скажем, ежегодно отмечается национальный День памяти — день траура по погибшим 12 января 1881 года при защите крепости Геок-Тепе от русских оккупантов. И судя по всему, в Туркменистане дня памяти, посвященного погибшим в неволе рабам, нет. Но это не к тому, что одни хорошие, а другие плохие. Это к тому, что история стала инструментом политики. Впрочем, однобокой трактовкой грешат нередко и наши российские историки. И потому, хотя бы кратко, нельзя не сказать, что же изменило в Средней Азии русское присутствие.

Да, русское правление в Туркестане не было идеальным. Все присущие бюрократии элементы — коррупция, казнокрадство, хищения, пренебрежение нуждами местного населения — имели место. И об этом писали не только англичане. Русский путешественник и военный географ, генерал-майор Михаил Иванович Венюков очень подробно в одной из работ разбирал подобные отвратительные примеры.

«Уездное начальство, т. е. то, которое стоит ближе всего к народу, так сказать, удалено от глаз и контроля администрации центральной. По назначении на должность, офицеры вступают на путь азиатских порядков и злоупотребляют своею властью, считая себя почти вне всякой ответственности. Поразительный тому пример мы видим в деле управления Кураминским уездом, который прилегает к Ташкенту. Начальник его, полковник Колзаков, собрал в один год 90.000 рублей разными незаконными налогами и все их прожил, кроме других еще, казенных денег. Он был, однако же, в восьми верстах от дома генерал-губернатора, и всем было известно, что он живет открыто, дает обеды и ужины, играет в карты, одним словом, живет так, как было бы невозможно жить на одно жалованье в 2.400 рублей. В числе прочих нововведений, в видах благосостояния края, открыты были сберегательные кассы; но последовавшим распоряжением генерал-губернатора деньги эти разрешено обратить на административные нужды уезда. Фонд, состоявший приблизительно из 22.000 рублей, исчез совершенно, и неизвестно куда; в отчете об этой сумме упоминается лишь отделка дома местного уездного начальника. Деньги выжимаются у туземцев во всякое время и под всякими предлогами; так, напр., вполне нелегальным образом запрещено кому бы ни было переезжать через Сырдарью в каком бы ни было месте, кроме указанных, под угрозою ссылки в Сибирь. А указанные переправы находились на откупу у приятелей уездного начальника. Когда же наконец дело это слишком огласилось, губернатор вынужден был обратить на него внимание и удалил начальника из уезда; но вместо всякого взыскания он перевел его в другую местность, на том основании, что считает его за весьма полезного офицера» [319] Венюков М. И. Исторические очерки России со времени Крымской войны до заключения Берлинского договора. 1855–1878. Том 1. Лейпциг, 1878. .

Некоторые исследователи труды Венюкова не слишком воспринимают, потому что он хоть и носил погоны, но был идейным либералом, тайно сотрудничал с Герценом и писал статьи в «Колокол», а выйдя в отставку, тут же уехал из России, чтобы никогда не возвращаться. И конечно, некоторые ситуации Венюков описывал не без преувеличений. Но это не отменяет того, что проблемы в освоении Азии и управлении Азией у России были. И рассказывать о том, что русские власти только и делали, что заботились о местных жителях, как минимум, не слишком честно. Но дело в том, что, конечно, негодяи среди чиновников были и есть. Но все же Российская империя так и не создала в Средней Азии систему тотального ограбления населения и систему унижения местных традиций и разрушения основ общества.

Есть один яркий пример того, как имперские власти старались находить общий язык и выстраивать отношения с местными элитами. Жила когда-то на Алае — районе, который является частью Памиро-Алайской горной системы, царица алайских киргизов Курманжан Датка. Про нее сейчас много пишут в Средней Азии, и она действительно заслуживает этого. Курманжан Датка была уважаемой и влиятельной. При ней алайских киргизов не смог подчинить кокандский хан Худояр. Формально считалось, что Алай — вроде как часть ханства. Фактически это была совершенно независимая территория. Уважал Курманжан Датку и бухарский эмир Муззафар. Когда русские присоединили Кокандское ханство, Курманжан Датка и шестеро ее сыновей возглавили войну против русских войск. Война шла южнее современного Оша, в горах, первый бой с русскими произошел 25 апреля 1876 года. Отряды Датки были разбиты. Она пыталась сопротивляться дальше, командовала отрядами. Но 29 июля того же года ее пленили и препроводили в русский штаб в Маргелан. Там ее принял генерал Михаил Скобелев. Принял не как пленницу, а как дорогую гостью — угостил, пообщался, назвал матерью «стольких храбрых сыновей», сделал подарки. Датка долго разговаривала с русским генералом. И в итоге она отправила сыновьям письмо, чтобы они прекратили сопротивление. Скобелев пообещал взамен помиловать участников боевых действий. И он слово сдержал.

Курманжан Датка

Курманжан Датка официально объявила о присоединении земель алайских киргизов к Российской империи. Ей пожаловали чин полковника русской армии, четыре из пяти новообразованных волостей на территории Алая перешли под управление ее сыновей. Пятый сын отправился в Мекку, но умер по дороге. И долгое время русские власти не трогали привычный уклад жизни семьи Датки и закрывали глаза на то, что дети ее занимаются контрабандой и мутными делишками на территории Кашгара. Имперские чиновники понимали — тут так жили столетиями, со временем все исправится. Но потом случилась одна роковая неприятность. Вот что писал про это публицист, революционер-народоволец Иван Павлович Ювачев:

«В следующих, 1893–1895 годах престарелой датхе пришлось выдержать жестокое испытание.

Горные орлы-киргизы Алая с давних времен жили хищничеством. Забравшись на “небесные горы” (Алай — отроги Тянь-Шаня) под “крышу неба” (Памир), они зорко следили за добычею в окрестных горах. С востока от них китайский Кашгар, с запада бухарский Дарваз и Каратеген, с севера расстилается плодородная Ферганская долина. Есть где поживиться барантою! [320] Угон скота у тюркских кочевых народов как способ мести за обиду или вознаграждения за причиненный ущерб. В 19 веке понятие стало шире. Под барантой понималось вымогательство, бандитизм, то есть элементы организованной преступности. Но с приходом русских волей-неволей пришлось им сдерживать себя. Отряды солдат и казаков строго оберегали караванные пути. Тогда удальство киргизских батырей вылилось в другую форму — в занятие контрабандой.