Андрей Медведев - Война империй. Тайная история борьбы Англии против России

18 мая 1898 года повстанцы напали на русские казармы, но войска отбили атаку. Восстание подавили очень быстро — Дукчи-ишан попал в плен, власти задержали более 500 человек, из них 18 были повешены.

Это было одно из двух крупных восстаний в Средней Азии против русской власти. Второе произошло в 1916 году, и вот оно как раз было прямым результатом деятельности русских чиновников, которые массово и бестолково стали конфисковать у местного населения земли, причем происходило это на фоне и без того сложной экономической ситуации, вызванной Первой мировой войной. И еще одной причиной стало то, что казахов и киргизов попытались призвать в армию, к чему они были совершенно не готовы. И это тоже важно понимать — никакой объединяющей идеологии, приемлемой для всех подданных, Российская империя так и не создала. При всех положительных изменениях, которые произошли в Средней Азии, многие ее жители не начали ощущать себя частью большой страны. А вот в годы СССР это произошло. Советская власть смогла дать людям новые смыслы, показать новые возможности, запустить невероятные прежде социальные лифты. И в 1941 году сотни узбеков, казахов, таджиков и киргизов пошли на фронт защищать свою советскую Родину. Взять хотя бы Панфиловскую дивизию, оборонявшую Москву.

Да, русское покорение Средней Азии было далеко не безоблачным. Были и бунты. В годы СССР это называли проявлениями «национально-освободительного движения», но, по сути, это бандиты, привыкшие жить грабежом, принимались воевать против властей, которые им этого делать не давали. Во всяком случае в Коканде в 1876 и 1877 годах это было именно так.

Но никогда в Туркестанском крае не случалось ничего подобного Восстанию сипаев, которое пережили англичане. Никогда Туркестан не был территорией, управляемой какой-то частной компанией. И достаточно сравнить статистику — сколько фабрик и заводов было в Азии до прихода русских и сколько после, сколько было светских учебных заведений и сколько появилось потом. То же самое с газетами, библиотеками, больницами. А сколько приносил дохода хлопок? Да, конечно, одна из основных задач покорения Туркестана была решена. Центром производства хлопка стала Ферганская область, но сеяли везде, в 1916 году хлопчатником в Туркестане был занят 31 % всех орошаемых земель, к этому же моменту доля среднеазиатского хлопка на внутреннем рынке составила почти 70 %, а производство хлопка-волокна — 20 миллионов пудов. Россия становилась не зависимой от экспорта хлопка. При этом для тех, кто его возделывал, при правильном подходе он давал до 140 % дохода с десятины.

Развитие в крае хлопководства привело к созданию хлопкоочистительной и маслобойной промышленности. К 1914 году в Туркестане работало 220 хлопкоочистительных и 30 хлопкомаслобойных предприятий. Хлопковое масло использовалось в технических нуждах. Хотя и плов на нем готовить отлично получается. В маслобойном производстве были заняты более 12 тысяч рабочих, а сумма выработки маслобойных заводов оценивалась в 18 миллионов рублей. И это цифры только по одной отрасли. А ведь еще выращивали пшеницу, ловили рыбу в Аральском море (да, когда-то это было возможно), занимались скотоводством, производством шелка, даже производство меда в крае приносило прибыль большую, чем в России. Масштабы преобразований в Азии не могли не поражать воображение даже тех, кто был категорически против присоединения. Известный писатель и путешественник Евгений Львович Марков после путешествия по железной дороге в Закаспийской области замечал:

«Я никогда не был сторонником завоеваний и присоединений к России азиатских стран. Не раз выступал я в печати со словом осуждения этой политики, с точки зрения собственно русских интересов. Но если уже нам суждено историей нести тяжелый крест цивилизования полудиких азиатских племен, если в судьбах нашего народа предначертано ему водворять своим потом и кровью мир и порядок в странах вечного волнения и насилий, то нужно признать, что величайшею из наших побед над разбойничьею Азией, величайшим завоеванием нашим в странах далекого Турана, — была эта железная цепь в полторы тысячи верст, которою мы привязали Азию к Европе. Поразительное впечатление произвела постройка железной дороги на туземцев Средней Азии.

Постройка Закаспийской железной дороги была таким наглядным подвигом русской силы, бесстрашия, мудрости, пред которым побледнела в воображении восточного человека слава всяких Тамерланов и Искандеров.

Она, вместе с тем, открыла туземцам новые широкие способы к промыслам всякого рода, к мирной выгодной наживе, показала им самым осязательным и убедительным для них образом все преимущество твердого государственного порядка и цивилизованных учреждений над невежественным и необеспеченным бытом их прошлого. Пока не было железной дороги, Россия была не в силах внести в прочно установившуюся жизнь старых азиатских ханств существенно новых промышленных начал. Только рельсовый путь мог дать громадный толчок среднеазиатской торговле и зародить в промышленных центрах Азии крупные фабричные и заводские предприятия, развивающиеся теперь не по дням, а по часам» [323] Россия в Средней Азии: Очерки путешествия по Закавказью, Туркмении, Бухаре, Самаркандской, Ташкентской и Ферганской областям, Каспийскому морю и Волге. СПб., 1901. .

При этом долгое время Туркестан был дотационным регионом Российской империи. В край вкладывали и вкладывали миллионы рублей. И в русском обществе по этому поводу существовали разные мнения. Одни говорили, что бессмысленно развивать новые окраины, когда, скажем, в Малороссии или Поволжье дорог нормальных нет, другие полагали, что рано или поздно вложения в Азию окупятся. Тот же либеральный Венюков хоть чиновников и не любил совершенно, но был согласен, что присутствие в Азии необходимо. Критиковал же власти он не только за коррупцию, но и за «отсутствие общего политического и стратегического плана действий в Туркестане», причем он полагал, что проблемы начинаются на самом верху:

«Сам министр иностранных дел, князь Горчаков, до такой степени был мало знаком с Азиею, что, напутствуя Кауфмана в Хиву, просил его “не ходить туда (из Ташкента) через Кашгар!” А когда по улыбке Кауфмана заметил, что сказал глупость, то наивно прибавил: “Я, может быть, сказал какой-нибудь вздор; вы извините. Я азиатскими делами не занимаюсь; на это у меня есть Стремоухов. Я смотрю только за тем, чтобы нам из-за Средней Азии не поссориться с Англиею”» [324] Венюков М. И. Исторические очерки России со времени Крымской войны до заключения Берлинского договора. 1855–1878. Том 1. Лейпциг. 1878. .

Но все же доминирующим было такое мнение: да, Туркестанский край требует вложений. Да, они немалые. И конечно, не всем очевидно, зачем это нам нужно. Но, по сути, страна платит за национальную безопасность. Михаил Терентьев формулировал это так: