Вероника Боде - Доктор Гоа

Пиписечка недавно стал миллионером. У них с родителями было несколько квартир в хороших районах Москвы, и вот одну они продали. Получили миллионов пятнадцать. Пиписечка тут же купил себе большой черный джип (зимой он поехал в Гоа на деньги от продажи старой развалюхи) и всем своим дружкам дал денег: кому двадцать тысяч, кому тридцать. Сашке дал пятьдесят: ей не хватало на новую машину. Остальные деньги мама положила в банк под проценты.

У меня в гостях они все время ругались.

– Так тебе что – не понравилась каша, которую я утром сварила? – с угрозой, готовая к обиде, вопрошала Саша.

– Да засунь ты себе в задницу свою кашу! – неосторожно огрызался Митька.

Саша с силой швыряла в любимого чайную чашку (мою, между прочим!) и пулей вылетала из комнаты, а затем и с дачного участка. Отсутствовала с полчаса. Потом возвращалась, садилась за столик в саду, наливала себе водки, пила ее, не закусывая, большими рюмками. Приходила, орала на Пиписечку, хлопала дверьми, кидалась хлебными батонами и прочими подвернувшимися под руку предметами. Пиписечка хранил невозмутимость, тоже, разумеется, пил, периодически отрубался, а среди ночи вышел к нам заспанный и совершенно голый, к вящему удивлению моего мужа. Впрочем, тот и не такое видел: друзья у меня почти все, мягко говоря, со странностями.

Сашкино поведение мне было непонятно. Если ты завела себе старого пьяницу и развратника, то почему ждешь, что он вдруг станет прекрасным принцем на белом коне? Хотя это ведь все вещи неосознанные, и спьяну они вылезают вот так – в виде истерики. Да и прекрасный принц у Саши уже имелся в лице ее мужа. Как говорил в таких случаях один мой знакомый, «с шампанского на кислую капустку потянуло»…

После того визита на дачу Сашка периодически мне звонила и жаловалась, что Пиписечка ее бросил, вернулся к Люсику. Поехали, мол, они с палатками на Селигер, пили там неделю, потом Пиписечка начал блевать кровью, попал в местную больницу, и выяснилось, что у него какое-то редкое заболевание желудка, которое бывает только у алкоголиков. Выкарабкавшись из реанимации, Митька бросил пить, Сашу отправил к мужу, а сам вернулся к Люсику.

Я даже не успела рассказать об этом Тусе, как снова позвонила Саша и сообщила, что они с Пиписечкой снова едут на Селигер. Потом он ее снова бросил, и было много слез и обид, а потом опять ей позвонил и пригласил опробовать новую плиту, испечь ему пирог. В общем, дурдом…

На трезвую голову Пиписечка заниматься любовью отказывался, говорил: «Я в неволе не размножаюсь». Пить, однако, не пил: видать, сильно перепугался в Осташковской районной больнице…

Однажды я позвонила Пиписечке и спросила:

– Тебе котенок не нужен? У меня кошка пятерых родила.

– Мне никто не нужен, – засмеялся Пиписечка.

– Это я знаю, – вздохнула я в ответ.

Вскоре после этого мы с Тусей потеряли Пиписечку из виду. Несколько раз пытались ему звонить: сидели, вспоминали наши совместные похождения и его истории, набирали номер, но там был все тот же автоответчик или механическое: «Абонент временно недоступен». Сашка перестала мне звонить, да и я на связь не выходила, опасаясь нарваться на взволнованный рассказ о злодеяниях нашего друга. Я уезжала в Индию, возвращалась, занималась восточными практиками, в жизни начались глубокие и разнообразные перемены, – в общем, стало не до старых приятелей. Так прошло два года.

Однажды, сидя на даче, я в очередной раз вспомнила Митьку и решила позвонить Саше. Она сразу ответила. Сказала:

– А Митя умер в феврале.

Как выяснилось, перед смертью он снова выгнал Сашу и призвал к себе Ленку: старая любовь, говорил, не ржавеет. Но однажды позвонил Саше и сказал:

– Спаси меня! Мне плохо…

Саша приехала и увидела, что весь дом залит кровью. Оказывается, после пары месяцев завязки Пиписечка таки развязал и за год допился до цирроза. И то заболевание, от которого он блевал кровью на Селигере, тоже к нему вернулось. Через несколько дней он умер в больнице от кровотечения.

Сашка была странная, притихшая. Сказала, что тоже полежала в больнице, потом съездила в монастырь и теперь совсем не пьет.

– После смерти Мити я снова стала общаться с Лешей, бывшим мужем, – рассказала она. – Он был так рад, говорил: теперь мы снова будем вместе. Надеялся, что я наконец-то рожу ему ребенка. Но жить я с ним не могла – так, встречались, дружили. А в конце мая он разбился на мотоцикле. Джип неожиданно влетел из-за угла на большой скорости и сбил его. Он был очень сильный, здоровый, он еще три дня боролся за жизнь в больнице, но все-таки умер. А я вот теперь сижу, совершенно пустая, и думаю: может, все это мне за то, что я сначала с ними обоими жила?

– Ох, думаю, что не тебе это, Саш, а все-таки им…

– Да, мне и батюшка то же самое говорил: Бог, мол, с каждым на своем языке разговаривает…

Наш друг Митька не боялся смерти. Знал, что скоро умрет, сам приближал свою смерть, но предпочитал жить так, как ему нравится. Он оставил на память о себе несколько красивых зданий, троих детей и кучу безутешных женщин. В сущности, неплохую жизнь прожил. Можно даже позавидовать.

На океанском берегу, под пальмами, за бамбуковой изгородью, шел семинар по психологии тантры. Русская женщина-психолог разработала методику, сочетающую психологические и тантрические практики. Семинар продолжался четыре дня, с утра и до вечера, с двухчасовым перерывом на обед и пляжные радости. Люблю я эти вольные занятия с перерывами на купание в этом вольном краю…

На второй день я пришла на занятия к вечеру – раньше не получилось. И сразу началось исследование. Ведущие продиктовали вопросы. Тема – секс. Как вы впервые узнали о сексе? Каков был ваш первый детский сексуальный опыт? Что вы переживали при этом? Как дальше развивалась ваша сексуальность? Когда произошел первый половой контакт? Есть ли сейчас проблемы в этой сфере? И так далее. Можно было коснуться всех вопросов понемножку, а можно – выбрать тот, что наиболее актуален в данный момент.

Группа разбилась на пары. Мне досталась в напарницы изящная девушка, совсем молодая, с длинными тонкими пальцами и большими голубыми глазами, красивая, но очень грустная. Я вспомнила, что вчера вечером, во время медитации, посвященной прощению родителей, мы с ней сидели рядом и обе заливались слезами. Теперь нам предстояло по очереди делиться своим опытом, а потом – обмениваться впечатлениями и комментариями.

Я спросила:

– Хотите начать?

Девушка – ее звали Саша – покачала головой:

– Лучше вы…

И я принялась рассказывать о своем детстве. И что же? Неожиданно я поняла, что в детстве у меня как раз и не было того, что можно назвать сексуальным опытом. Либо не было, либо я об этом забыла. Вытеснила, как говорят психологи. Во всяком случае, я не припомню, чтобы мы с мальчиками в детском саду исследовали друг друга, или еще чего-нибудь подобного. Влюблялась – да, с восьми лет, постоянно, но совершенно невинно. И я совсем не помню, как вообще узнала, откуда берутся дети. Наверное, во дворе мне об этом рассказали. Но я-то не помню! И даже когда в подъезде (мне было лет семь) со мной познакомился явный, как я теперь понимаю, педофил, взрослый дядька, который звал меня погулять и лез обниматься, я восприняла это как исключительно дружеский жест с его стороны: ну, дружить он со мной хочет, что ж еще? А все, наверное, потому, что о существовании секса я в принципе не подозревала, ведь мама растила меня одна, без отца… И ведь отразилось, еще как отразилось все это на моей последующей жизни…