Вероника Боде - Доктор Гоа

– Вот мы плавно подошли к вашей школе йоги. Расскажите о ней.

– Наша школа ничем принципиальным не отличается, кроме подхода к физическому телу. Философия у нас – это классика йоги: через остановку мысли мы познаем собственную природу. Ничего нового. Единственное, чем мы отличаемся: мы корректно подходим к позвоночнику, к физическому телу, стараясь его сохранить. Мы берем из йоги только те упражнения, которые, согласно пониманию биомеханики, полезны для физического тела. Вот скрутки, например, вредны, стойка на голове вредна, а ведь уже вошло в мифологию, что якобы это йога. На самом деле в Упанишадах вы стойки на голове не найдете. Есть только один случай, когда имеет смысл становиться на голову, – когда западает венозный клапан.

– Больше всего меня интересуют истории людей. Расскажите о своем жизненном пути: как вы пришли к йоге, например…

– Наверное, я заинтересовался йогой, когда увидел фильм «Индийские йоги – кто они?» – такой старый советский фильм. Я жил тогда в Западной Украине, есть такой город Коломыя в Карпатах. Я был маленьким мальчиком, лет семи, увидел в этом фильме упражнения, которые уже сам делал. Я умел, например, делать наули, и меня заинтересовало, что существует целая система – йога, куда входит это упражнение. Бывает, что маленькие дети что-то умеют делать, а откуда они это узнали – неизвестно.

– Из прошлых жизней?

– Может быть. Не буду на этом спекулировать. Меня это заинтересовало, и я начал искать информацию по этому поводу. И уже лет в пятнадцать я нашел первого своего учителя по йоге. Я стал заниматься у него в секции, потом секция как-то не сложилась, и мы просто с ним уже общались. Там было, кроме меня, еще несколько человек. Обучение очень отличалось, скажем, от того, как я преподаю йогу. Могли быть, например, задания по типу «ночной марафон в горах» – 42 километра по пересеченной местности в темноте. Или «медитация на кладбище». Он был очень эксцентричным человеком! Ты никогда не знал, что он выкинет, какое задание даст. И система обучения была достаточно жесткая: если тебя не устраивает такое обучение, если ты не выполняешь заданий – свободен.

Несколько лет мы занимались у этого человека. А потом – мы росли, стали возникать конфликты. Это, кстати, нормальный процесс: когда ученики вырастают, у них, как правило, возникает конфликт с учителем (так же, как у детей и родителей). Это значит, что пора уходить. И тут очень важно отпустить. Нашему учителю, видимо, было сложно отпускать, так что у нас были разногласия. Но в целом я очень благодарен этому человеку, это был очень полезный опыт.

– А откуда он вообще взял йогу, как изучил? По книжкам?

– Думаю, да.

– Я помню, тогда ходили какие-то «слепые» ксероксы… Я тоже в советские годы немного занималась йогой.

– Даже не ксероксы, а фотографии: ксерокса, я так понимаю, еще не было. Всегда, даже на территории Советского Союза, существовали какие-то подпольные йоги по подвалам. И даже в нашем небольшом городке их было несколько. По крайней мере, потом я познакомился через этого учителя еще с несколькими старыми советскими йогами. То есть люди всегда практиковали, ведь все, что запрещено, еще интереснее.

И что удивительно: вот этот первый учитель объяснил мне одно упражнение, которое я потом нашел в тибетской йоге, очень важное, – это дарение плодов практики. А откуда он в те времена об этом знал? Вообще йога была малоизвестна, а уж о тибетской – просто ноль информации! Возможно, что некоторые вещи мы находим интуитивно. В информационном поле же все есть.

– Мне очень нравится это упражнение, когда в конце занятия ты делишься плодами своей практики с кем хочешь: с каким-то близким человеком, например.

– Это очень важный аспект практики, он помогает человеку хотя бы немножко ослабить эгоизм. А эгоизм считается основным препятствием для йоги, потому что это база личности, а личность как раз должна быть разрушена. Я понимаю, что это может пугающе звучать для многих: как это – личность разрушена? Это же кошмар!

– Личность разрушает алкоголизм, например…

– Или наркомания. Но на самом деле выход за норму может быть как в одну, так и в другую сторону. Ведь йоги тоже выходят за пределы того, что считается нормальным. Но при этом искусство йоги отличается, скажем, от наркомании или алкоголизма тем, что человек может сохранить адекватную социальную активность и пользоваться плодами этого ненормального, с точки зрения обывателя, состояния, да еще при этом получать из этого какую-то мудрость.

– Вы несколько лет занимались с учителем. Что было дальше?

– Я поступил в медицинское училище, на фельдшерское отделение, проучился там года четыре. Опять же, искал какого-то соответствия с йогой, пытался найти методы, как помогать людям в плане здоровья. Но в общем-то разочаровался в медицине и не пошел дальше по этому пути, а стал больше заниматься именно йогой. Поступил в итоге в Институт физкультуры в городе Луцке. При поступлении нужно было показать упражнения: подтянуться, «уголочек» сделать, пробежать, проплыть и так далее. И, кроме того, была свободная гимнастическая программа – я показал йогу. Это было нечто необычное. Там меня заметил директор государственной организации по туризму и спорту и прямо с первого курса пригласил к себе преподавателем. Мне выделили зал. Как-то так оно все само складывалось, я не прикладывал особых усилий. Вот сейчас я являюсь президентом Международной федерации йоги КПП, директором Школы киевской йоги, и ведь тоже никаких усилий к этому не прилагал! Как-то само собой все получилось. Ну и все, собственно говоря. До сих пор преподаю. Жил некоторое время в Луцке, потом, 14 лет назад, переехал в Киев.

Сейчас живу по полгода в Индии, а в Киеве провожу около двух-трех месяцев. Все остальное время веду какие-то семинары, меня куда-то приглашают. Поэтому, когда меня спрашивают, где я сейчас живу, я говорю: «Похоже, что в Индии». Ведь здесь я нахожусь больше всего по времени.

– А вот эта школа Ваджра-йоги – как вы к ней пришли?

– Познакомился с человеком, который повлиял на создание Ваджра-йоги, это был мой учитель – Юрий Николаевич Главчев. У него я продолжаю обучаться последние 10 лет. Он народный целитель, костоправ. К йоге он имеет опосредованное отношение, сам йогу как таковую не практикует, кроме остановки мысли. Он человек видящий: видит ауру человека, видит прошлое, будущее. Со всех сторон очень интересная личность. Ему за шестьдесят. Я от него черпаю очень много информации. И именно встреча с этим человеком заставила меня пересмотреть подход к йоге. Под его влиянием я уже начал создавать направление Ваджра-йоги.

– Сейчас это уже большая школа?

– Да, относительно. Если брать Украину, то, наверное, самая крупная школа там – наша. У нас несколько залов в Киеве. Есть представители в разных городах и в разных странах. На данный момент я провожу три инструкторских курса в год. Приезжают люди из разных стран, обучаются и становятся нашими представителями. Опять же, я ничего такого не планировал.