Вероника Боде - Доктор Гоа

– Вон сейчас, я смотрю, пошел в волейбол играть…

– Да, он активный человек. Может быть, если бы мы не были привязаны к детям, то и нашли бы себе занятие. А тут – то с одним, то с другим, то с двумя сразу… Я вот, например, устала очень сильно. Я не то что отдохнула, а, наоборот, переутомилась.

– Значит, будете летом отдыхать от этого «отдыха»?

– Да, у нас замечательная дача в Подмосковье.

– Как у вас тут, в Гоа, день проходит?

– Встаем, идем на пляж. После пляжа обедаем, чуть-чуть отдыхаем, занимаемся с Максимом, старшим внуком, чтобы он совсем не отстал от школьной программы. Потом полдничаем и снова идем на море. А вечером или читаем, или смотрим кино какое-нибудь. Еда тут очень вкусная. Покупаем разные продукты, готовим. Просто объедаемся!

– Нет у вас желания йогой, например, заняться?

– Ты знаешь, мы с мужем в Москве уже много лет ходим в фитнес-клуб. Там мы просыпаемся в шесть-семь утра, идем в фитнес, занимаемся там, и уже у нас, как говорится, и силы, и бодрость, и все. А здесь я вообще ничего не могу, устаю. И мы уже до такой степени обленились, что ничего не хочется делать.

Я спрашиваю внука Лены и Васи, семилетнего Максимку, счастлив ли он тут.

– Не очень, – отвечает мальчик.

– А что тебе нужно для счастья?

– Мне нужно для счастья всего лишь: море, солнце и друзья. А еще – хороший Интернет.

– Ну, так тут все это есть?

– Интернет мне тут не нравится…

– А что ты в Интернете-то делаешь?

– Мультики могу посмотреть в любое время. В игру поиграть. Но тут не получается…

– Стало быть, тут есть море и солнце, но нет хорошего Интернета. Лучше в Москве?

– Да.

– Но там ведь нет моря и солнца…

– Зато есть хороший Интернет!

– И он тебе заменяет море и солнце?

– Да!

28 лет. Высокий, худой, мускулистый, в очках. Вид немного замкнутый, даже суровый, но все равно видно, что добрый. Однажды на пляже у нас завязался разговор. В конечном счете поговорили о необратимой карме – и я поняла, что надо брать интервью.

Началось все три года назад. Я тогда работал в турагентстве. Образования высшего я не получил: два года проучился в МАИ, потом еще два года в экономическом, понял, что мне ни то ни другое не интересно. Однажды друзья взяли меня с собой путешествовать по Индии: по классическому маршруту: Агра, Варанаси, Ришикеш, Харидвар, Тадж-Махал (который меня, кстати, разочаровал, каким-то пустым показался). Уже вернувшись, я понял, что это эмоции совершенно нового формата. Это просто не укладывалось в голове. Какая-то другая, параллельная вселенная.

Катались мы около месяца, и последним пунктом был Гоа. Мы приехали дико разбитые. Я был вообще эмоционально опустошен, это началось еще в Варанаси. Мне там захотелось спрятаться куда-то, убежать…

И вот мы приехали в Гоа, сели на пляже в кафе, и я начал просто плакать: так устал от всего этого… И понял, что все, приключения закончены, здесь будет полнейший релакс: сейчас поплачу – и все будет иначе. Прикольно: такого неимоверного чувства очищения я больше не испытывал с тех пор.

Так оно и вышло: все успокоилось, пошли какие-то новые люди, разговоры о том, чтобы не суетиться, что все приходит в свое время и, что бы ты ни планировал, все равно все будет так, как нужно. А ведь это началось еще в Москве: мы же собирались сначала на две недели в Гоа, а потом по Индии путешествовать, но обстоятельства сложились иначе, причем очень правильно.

Я понял, что хочу сюда вернуться. Но совершенно непонятно было, как уехать на полгода, не увольняясь с работы. Вернулся в Москву, стал достаточно прилежно, много работать. Заработал денег. Когда наступил октябрь, я написал на большом листе письмо своему генеральному директору: почему мне нужно ехать в Индию на полгода, почему ничего страшного за время моего отсутствия не случится и какие у этого есть плюсы. Я отдал ему письмо и сказал: вы сначала прочтите, а потом поговорим (человек я ответственный, сумел уже на работе это доказать). Реакция моего гена была очень приятная: он сказал, что ему понравился мой подход, я первый человек, кто так сделал, и он согласен пойти на мое предложение.

И я поехал в Гоа. Вот уже третий сезон провожу здесь. Живу на то, что зарабатываю летом в Москве. Но до сих пор мне как-то странно, что это реально происходит со мной. А с другой стороны, это дает ощущение, что все в жизни на самом деле просто. Стоит только захотеть и по-настоящему приложить усилия – и можно, например, заработать, чтобы жить тут зиму на сбережения.

– Чем вы тут занимаетесь?

– Здесь проходит самая грандиозная и сложная работа, которую трудно объяснить и трудно понять тому, кто привык воспринимать работу как нечто фактическое. Это очень мощная внутренняя работа по перестроению себя. Еще – акцент на здоровый образ жизни. Больше фруктов, больше плавать, загорать. Музыкой занимаюсь: ну, непрофессионально, конечно. У меня музыкальные программы в ноутбуке, выписываю все, что накопилось внутри за полгода. В Москве у меня плотный график: встаю в семь, а домой попадаю в первом часу ночи. Ни на что другое не остается времени. А здесь – благодатная почва, особенно если у тебя есть стремление что-то посеять… Читаю книжки, пишу музыку, рисую. Просто думаю, пытаюсь заострить свое внимание на каких-то внутренних вопросах, которые раньше разобрать не удавалось. Еще мне нравится писать – прозу, лирику.

– То есть Индия для вас, как я понимаю, – это пространство внутренней свободы?

– Как минимум.

– А как максимум?

– Здесь очень высокая способность материализации мысли. Я заметил, что здесь все происходит так, как я подумаю, когда представлю, чего бы мне по-настоящему очень хотелось. В Москве на такие вещи уходит полгода-год, а здесь – две недели, например. Происходят абсолютно странные вещи, вплоть до встреч с людьми, которых ты мог бы никогда, нигде, ни при каких обстоятельствах в жизни больше не увидеть. А тут – ты только об этом человеке подумал – и он окликает тебя на улице. И ты понимаешь потом в общении, что и он о тебе думал. Синхрон такой происходит.

– А как ваша семья отнеслась к тому, что вы по полгода в Гоа?

– Мама меня сначала не хотела отпускать, у нее началась паника. А папа у меня – офицер полиции, 35 лет прослужил. Но ведь я уже был самостоятельным человеком. Постепенно они поняли, что теперь вот так: у меня – своя, другая, взрослая жизнь, которую я строю как хочу. Все попытки поссориться на эту тему я пресекаю. В индуизме есть такая вещь, как необратимая карма. Ни в коем случае нельзя ссориться с родителями, иначе в жизни ничего не будет получаться.

– Йогой или другими практиками занимаетесь тут?

– Нет. Не хочу подходить к этому несерьезно. В Москве я занимаюсь восточными единоборствами. Но все равно это скорее познание жизни через боевое искусство. Я здесь понял: неважно, чем ты занимаешься – архитектурой, живописью, музыкой, – основные принципы все равно соблюдаются в зерне: все – в одном и одно – во всем.