Владислав Дорофеев - Россия 2000-х. Путин и другие

В 2003 г. был пройден психологически важный рубеж – $1000 за метр жилой площади в Москве. Застройщики ввели в практику договоры о «соинвестировании». Они продавали квартиры не по договору купли-продажи, а по договорам о долевом участии в финансировании строительства. В результате покупатели вступали в партнерские отношения с застройщиком и таким образом принимали на себя все риски застройщика, а также избавляли его от ответственности по закону «О защите прав потребителей», грозящему, в частности, крупными пенями за срыв сроков сдачи жилья. Из-за этого покупка жилья всегда сопровождалась для покупателей бессонными ночами и опасениями, не окажутся ли они буратинами в Стране дураков. Сомнения были не напрасными – вскоре появились обманутые дольщики.

А жилье дорожало невиданными темпами. В начале 2004 г. глава Минэкономразвития Герман Греф, выступая в Академии народного хозяйства, указал на «опасность перегрева на фондовом рынке и на рынке недвижимости». По его мнению, это угрожало повторением японского сценария, когда перегрев в ряде отраслей вылился в экономический кризис. Аналитики сразу вспомнили, что порядка 30 % покупок квартир в Москве являются «инвестиционными», что еще больше усиливало опасность раздувания пузыря: никто не мог предугадать, как поведут себя неорганизованные и непрофессиональные игроки в случае остановки роста цен. Если «ломанутся на выход», то есть выставят разом свои квартиры на продажу, то это вызовет затоваривание рынка и обвал цен. Аналитики сходились в том, что ситуация на рынке нездоровая и что для роста цен отпущено еще максимум полтора-два года. Они даже в сладком сне не могли увидеть, что тогда-то как раз и начнется самый шабаш. К концу 2005 г. средняя цена на жилье в Москве подобралась к отметке $2700 за 1 кв. м. В 2006 г. рост цен на жилье составил 74 %, а по отдельным типам жилья и все 100 %. Доходность вложений в жилье превысила доходность любых других инвестиций.

Вокруг Москвы тоже шла стройка. Заборы коттеджных поселков заслоняли виды на пленэр. В окрестностях Павловской слободы, ранее известных как место съемок «Дома-2», выросли заводы «Тиги-Кнауф», «Ментос», «Велком» и «Президент». Новорижское шоссе, как и другие трассы, еще недавно совершенно пустые, теперь было сильно загружено в вечерние часы, когда владельцы коттеджей возвращались с работы, а вечерами в пятницу и в воскресенье даже замирали в пробке. Водителей на трассе встречали плакаты с рекламой все новых коттеджных поселков – Greenfield, Benelux, «Княжье озеро» и других. Раньше поездки в Подмосковье подтверждали расхожее представление о коттеджах «новых русских» как о кирпичной безвкусице с башенками. Таких брошенных башенок (чьи владельцы либо уехали за бугор, либо были убиты) с ранних 1990-х было не сосчитать на трассах Подмосковья. Но теперь дома богатых обитателей Новой Риги отличались вкусом, стилем и дорогой отделкой. Цены на землю в районе Новорижской трассы стабильно росли все эти годы, но именно в 2006-м они стали просто неприлично высокими, почти сравнявшись с Рублевкой.

В 2007 г. цены на недвижимость росли уже не так мощно, как в предыдущие годы: перегретый рынок приходил в себя. Цены гуляли в районе $4000 за метр в Москве, сильнее всего подорожало элитное жилье – до $10–14 тыс. за метр. В игру вступили квартиры Подмосковья, ставшие альтернативой столичному жилью. В Нахабино и других городах 20-километровой доступности на престижных направлениях однокомнатные квартиры стоили около 3–3,5 млн руб.

В то же время эксперты отмечали, что цены готовы взлететь сразу же, как только сформируется платежеспособный спрос. Прогнозы были такими: в 2010 г. цены должны достигнуть $6000 за метр, в 2011-м – $7780, в 2012-м – $9300. Занятно, что за все 20 лет капитализма эксперты ни разу не угадали тренды. Отметка $6000 за метр была достигнута уже в следующем году, однако кризис резко скорректировал уровень цен на жилье.

Середину 2000-х принято вспоминать как первые по-настоящему сытые годы – с высокими зарплатами, потребительским бумом, кредитами, массовыми заграничными отпусками и прочим. Офисный планктон и бесчисленные менеджеры отрывались в ночных клубах и отдыхали на пляжах Анталии, самые богатые устраивали вечеринки с девочками в Куршевеле, покупали знаковые коллекции и футбольные клубы и тусили на крейсере «Аврора».

Эпоха безудержного потребления началась еще в начале 2000-х, после того как страна оправилась от шока 1998-го. Уже в 2002 г. газеты писали о новом гастрономическом тренде – москвичам, видите ли, надоело фуа-гра и вообще обрыдла вся эта французская кухня. Потянуло на Азию… После кризиса постепенно приходили в себя бутики, дорогие рестораны и клубы. Народ в массовом порядке стал ездить в отпуск за границу.

Причин тому было несколько. Во-первых, страна отряхнулась от кризиса 1998 г., и начался подъем экономики. Появились новые рабочие места, рынок труда стал «рынком работников», соответственно, росли и зарплаты. А тратить их было некуда – страна по-прежнему сидела на нефтяной игле, инвестиционный климат оставлял желать лучшего. Вот люди и отрывались по полной. А те, кто не мог позволить себе желаемого здесь и сейчас, могли воспользоваться потребительским кредитом. В 2000 г. банк «Русский стандарт» стал первым, кто сделал ставку на программы потребительского кредитования.

В 2004 г. – может быть, самом «жирном» – россияне потратили на потребительском рынке 280 млрд руб. – на 30 % больше, чем в предыдущем. Объем потребительского рынка оценивался от $140 млрд (Госкомстат) до $220–270 млрд («Бизнес Аналитика», IRG и «Эксперт-МА»). Правда, в России беднейшие 10 % населения тратили на еду 68 %, самые богатые – 41 %. А в Европе средний уровень расходов на еду составлял 20–30 %. Так что все было относительно.

В 2006 г. доходы россиян увеличились на 10 % по сравнению с 2005 г. Наибольшие заработки демонстрировали финансовый сектор и добывающие производства. Правда, зарплаты в медицине и образовании традиционно отставали от среднего уровня более чем на 30 %.

При этом зарплаты россиян росли намного быстрее, чем экономика страны: рост реальных располагаемых доходов населения в два раза опережал рост ВВП. Благополучие граждан страны никак не было связано с высокой производительностью труда: работать мы лучше не стали, гордиться особо было нечем, кроме как ростом цены на нефть.

Благосостояние россиян росло такими темпами, что власти даже забеспокоились. Во-первых, рост доходов разгонял инфляцию, во-вторых, никак не соотносился с ростом производительности труда. В конце 2006 г. министр финансов Алексей Кудрин в интервью газете «Коммерсантъ» отметил, что, хотя экономический рост оказался выше прогнозного, темпы роста производительности труда начали отставать от темпов укрепления рубля. «Такая тенденция нас беспокоит. У меня был прогноз, что ситуация становится очень опасной», – сказал Кудрин. Эксперты полагали, что пик развития страны пройден и дальше следует ожидать только спада.