Владислав Дорофеев - Россия 2000-х. Путин и другие

«Дозоры» были российскими блокбастерами, снятыми по американским рецептам, «Особо опасен» («Wanted») – уже голливудским.

В «Дозоре» полно если не прямых цитат, то по крайней мере стилистических заимствований, которые сложно не заметить любому, видевшему «Матрицу», «Звонок» или «Гарри Поттера». Нет пережима ни по части стеба, ни по части гламура. В готический московский быт без натуги внедряется телереклама, возможно, снятая тем же Тимуром Бекмамбетовым. Спецэффекты с лазаньем по крышам и кувырканьем грузового транспорта достаточно дозированы, чтобы не выглядеть нервным ответом Стивену Спилбергу.

Сам Бекмамбетов называет это ощущение общим языком, «на котором мы все с вами разговариваем в кино и жизни – просто мир стал маленький, и все в нем теперь совсем рядом». Получилось, что в «Дозоре» режиссер снимал штук десять американских фильмов, действие которых разворачивалось на московских улицах.

При этом он совершенно не стесняется того, что его киноязык называют рекламным или клиповым: «Реклама помогает отточить и сделать более лаконичным язык, на котором ты говоришь с аудиторией. В отличие от кинематографистов, которые выпускают фильмы раз в два года, ты должен делать ролики каждый месяц».

Изменение киноязыка вряд ли сильно сказалось на актерах. Они все так же искали «своего» режиссера, «свой» сюжет, «свою» роль. Из театра переходили на экран и обратно. Одним из самых популярных в нулевые стал, конечно, Сергей Безруков. До того как стать всенародно известным в роли криминального авторитета Саши Белого, он успел в театре сыграть Есенина, Пушкина, Моцарта. Телезрителю был известен только его голос: именно он озвучивал почти всех персонажей в программе «Куклы». «Бригада» пополнила безруковскую галерею ролью современника.

Саша Белый прогремел, как Штирлиц в 1970-е. Режиссер «Бригады» Алексей Сидоров называл Безрукова лучшим актером поколения. А тот еще раз сыграл Есенина, уже в сериале, потом сам в Петербурге поставил на себя же спектакль по его стихам. Сюртук Пушкина в кино примерил дважды, а также мундиры Василия Сталина и белого генерала Каппеля в «Адмирале». Охотно жонглировал не только реальными образами-памятниками, но и вымышленными. Стал Анискиным 2000-х в сериале «Участок» про деревенского милиционера. Ипполитом эпохи «Билайна» в продолжении «Иронии судьбы». Был Иванушкой-дурачком. В экранизации булгаковского «Мастера и Маргариты» сыграл Иешуа, а Мастера – озвучил.

Воспринимаемый многими едва ли не как баловень судьбы, сам Сергей от такого образа яростно открещивается: «Мой отец не был знаменитым актером и никуда протащить меня не мог. Другое дело, что он научил меня профессии, с детства я умел уже очень многое. Потом школа Олега Табакова, очень жесткая. Даже если можно получить “по блату” главную роль в театре, то играть-то ее, выходить к зрителям все равно придется самому. Я не люблю слово “везение”, лучше – “удача”. Постоянное самосовершенствование плюс удача – это и есть успех».

Он остается шутом и лицедеем, аскетом и фанатиком, берегущим себя для искусства. И одним из самых популярных отечественных актеров. Чему искренне рад: «Народная любовь – она приятная. Потому что ты понимаешь, что работаешь не вхолостую и не впустую. Потому что артист без публики, без зрителя, это дурдом! Поверьте, приятно, когда понимаешь, что чего-то стоишь в этой жизни, что ты несешь людям добро, а тебе отвечают любовью. Это дает возможность жить, творить».

Итог десятилетия – эпиграмма Валентина Гафта: «Страшно не умереть, страшно, что после смерти тебя сыграет Безруков». По ролям героев прошлого Безруков обошел даже главного специалиста по ретро Леонардо Ди Каприо. «Профессиональный актер, – комментирует кинокритик Андрей Плахов. – Что еще сказать…» Комплимент? Скорее признание. И совершенно заслуженное.

Концертный зал имени П. И. Чайковского, выступление звезд классической и джазовой музыки. Второе отделение. Фраки, бабочки, накрахмаленные воротнички. А поверх них на всех участниках – от оперной примы Елены Образцовой и саксофониста Георгия Гараняна до «Виртуозов Москвы» и ведущего Святослава Бэлзы – спартаковские шарфы. Это концерт, посвященный 30-летию Дениса Мацуева. Нет, он не игрок «Спартака». Он его преданный болельщик. А еще – чрезвычайно модный пианист.

«В конце выступления публика аплодировала стоя. Денис Мацуев – олицетворение невероятного успеха», – писала о его гастролях в Америке The New York Times.

Моден Денис Мацуев не в плане признания узким кругом столичных эстетов, а в самом что ни на есть широком, массовом, народном. Нравится публике буквально все. Например, то, что господин Мацуев выглядит как настоящая звезда – он уверен в себе, обаятелен и не выказывает ни малейших признаков волнения. К тому же звездность Дениса Мацуева носит какой-то до боли родной, знакомый, отечественный оттенок.

Он не копирует западных знаменитостей, он берет другим, тем, что принято считать русскими свойствами, и тем, чего на самом деле отчаянно не хватает стране, – пианист этот натуральный богатырь, здоровенный, крепкий и залихватский. Как и полагается богатырю, Денис Мацуев пользуется благосклонностью главы страны, а это публика ценит. Владимир Путин даже принимал Дениса Мацуева у себя, по поводу, казалось бы, не заслуживающему внимания президента, – пианист организовал молодежный музыкальный фестиваль «Крещендо» в Москве. Прибавьте к вышеописанному способность пианиста играть так быстро и так громко, как больше никто (название московского фестиваля прекрасно подходит к стилю Дениса Мацуева), и станет понятно, отчего Большой зал консерватории на концерте этого молодого человека заполнен до конца второго амфитеатра.

Он появляется на музыкальном фестивале в Иркутске в футболке клуба Manchester United. У подъезда напрасно ждут его машину – он придет пешком совсем с другой стороны. И бесхитростно объяснит: «Я решил пройтись по родному городу».

И тут же расскажет, зачем он на самом деле оставил Иркутск. «Дома я считался вундеркиндом, но переезжать в Москву отказывался наотрез, – говорит Мацуев. – Родителям пришлось применить гениальный психологический ход. Они сказали мне: “Дурачок, ты не понимаешь, какое счастье тебя ждет, – сможешь смотреть свой «Спартак» вживую!” Эта мысль пронзила меня как молния. Я бросил все к чертовой матери и сломя голову понесся из Сибири в Москву. Нет, не для того, чтобы учиться в Центральной музыкальной школе при консерватории, – это было лишь необходимым приложением. А чтобы ходить в Лужники на каждый матч “Спартака”».

С восторгом вспоминает, как выскочил на поле осенью 1992-го, когда «Спартак» стал чемпионом: «Потрогал ворота, вцепился в сетку. Мне было наплевать, огреют меня омоновцы дубинкой или нет. Если бы профессора в консерватории меня тогда увидели, им бы дурно стало. Я бежал по лужниковскому полю, на которое когда-то смотрел по телевизору как на нечто бесконечно далекое, орал во всю глотку и был самым счастливым человеком на земле».