Василий Аксенов - «Ловите голубиную почту…». Письма (1940–1990 гг.)

Мама.

Привет от наших.

Москва. 1 сентября 1958 г.

Дорогая мамочка!

Вчера вернулись. Не обошлось без приключений. В Ленинграде за 10 минут до отхода поезда обнаружил, что потерял багажную квитанцию. За 5 м. заполнял длинную анкету, в которой нужно было перечислить все содержимое чемоданов. Впрыгивали в движущийся поезд.

Отдохнули очень хорошо [94]. Хороших солнечных дней все-таки было больше. Загорали, купались, ходили по грибы.

<���…>

В Ленинграде мы были у тети Наташи. Она сказала, что вам пришлось вселяться с помощью милиции. А бабушка поведала нам другую весть – будто пациенты Антона Яковлевича нашли вам во Львове хорошую квартиру. Что же получилось в действительности?

Мой несчастный «Механик» приплыл назад из «Невы» под флагом довольно солидной рецензии, подписанной Петром Ойфа [95](есть такой). В рецензии говорится, что сюжет очень нужный и жизненный, но он не раскрыт в силу недостатка у автора изобразительных средств – «беглый пересказ событий». Теперь я, кажется, понял, как нужно, перепишу заново и пошлю в третий раз.

Интересно что же это за «Доктор Живаго»? [96]

Мамочка, жду от тебя писем. Как сдала Тоня? Перешла ли в следующий класс?

Крепко целую.

Вася.

Привет и поцелуй от Киры.

Москва. 15 сентября 1958 г.

Дорогая мамочка!

Сегодня получил твою посылку с фруктами. Большое спасибо, все были тронуты. Яблоки не пострадали, часть груш побилась, но все равно они потрясающе вкусные. К сожалению, я тебя обрадовать не могу, напротив, два дня назад пришел ответ на твое прошение. Видимо, в секретариате Фурцевой [97]письмо сразу же, не вникая особенно, отослали в Мособлсовет, а там подошли обычно, т. е. формально. <���…>

Читаю сейчас «После свадьбы» Гранина [98]. Поначалу кажется ах-ах, ну а потом все правильно.

Я, обескураженный своими литературными неудачами, задумал повесть [99]. В ней речь пойдет о «лишних», о тех, кто уцепился за большие города, о ложной романтике, которая приводит к преступлению, в общем, нравоучительное.

Что у вас новенького? Какие сдвиги с квартирой? Как учится Тонька? Как здоровье?

Жду писем. Привет и поцелуй от Киры.

Целую.

Твой сын.

Москва. 9 октября 1958 г.

Дорогая мамочка!

Получили ли вы, наконец, квартиру? Мне кажется, надо уж брать эту комнату 19 м. Потом уже можно будет с Москвой решать спокойнее.

<���…>

Я с 1 октября начал работать в областном диспансере. Уж е сделал 4 выезда в область. Мне это довольно нравится, но сидеть 6 часов в день и шелестеть бумажками – это невыносимо. Плохо то, что в связи с характером работы трудно взять совместительство, а без этого получается маловато денег. Думаю, обнаглеть и поискать работы на неотложной помощи. В последнее время много писал. Сейчас два моих рассказа путешествуют по СССР. В скором времени ожидаю их благополучного возвращения. Решил упорно долбить журнал «Дон».

Очень одобряю твое решение писать о прошедшем. Читала ли «Братьев Ершовых»? [100]Бессмертный образчик, правда?

Как здоровье у тебя и А. Я. Каковы Тонькины музыкальные и школьные успехи? Очень прошу Антона Яковлевича выслать рецепт против перхоти, сухости и раннего облысения, а то мне уже Кира грозит разводом.

Мамочка, крепко тебя целую, Кира тоже.

Бабушка шлет привет.

Твой сын.

Москва. 7 декабря 1958 г.

Дорогая мамочка!

Долго не отвечал на твое письмо – работы по горло. Сейчас мне временно прибавили 0,5 ставки, работаю до 6 часов вечера в очень напряженном темпе. Устаю. Постепенно наступает разочарование. Как-никак работа все-таки целиком бумажная. Единственная отдушина, это поездки по области, но сейчас, зимой, это тоже не очень приятное занятие. Относятся здесь ко мне неплохо, но живым словом перекинуться не с кем – врачи все пожилые, погрязшие в своих делах.

Все свободное время отдаю писанию. За последнее время написал 2 больших рассказа и 1 маленький. Если твое положение в литературном мире Львова так прочно, может быть, ты сможешь пристроить какой-нибудь мой опус? Тема самая злободневная. Я тогда тебе его перешлю. Из Ростова и Ленинграда ни ответа, ни привета. Видимо, не понравился нагловатый тон моих сопроводительных записок. Раньше хоть отвечали вежливым отказом.

В День поэзии ходили с Кирой по книжным магазинам. Впечатление самое негативное. День этот проходил в атмосфере невероятной скуки и казенщины. Публика тихо стояла в очереди за автографами, так же, как стоят за яйцами. Организаторы даже не удосужились сообщить, кто где выступает. Мне очень хотелось поглядеть и, может быть, поговорить с Мартыновым [101], но только к концу дня узнали, что он выступает где-то у черта на куличиках. <���…>

Что новенького у вас, как здоровье твое и А. Я.? Как новая квартира? Разделились ли? Получили ли ордер? Что нового в литературных делах? <���…>

У меня сейчас «Размышления о кино» Рене Клера. Написано в любопытной форме дискуссии Р. Клера 1950 г. и Р. Клера 20-х годов. Что необычно для нас – не навязывает своего мнения, а дает возможность читателю самому пораскинуть мозгами.

Целую.

Твой сын.

Привет и поцелуи от Киры.

Москва. Март (?) 1959 г.

Дорогая мамочка!

Как вы отдыхаете? Как устроились в санатории? Какая стоит погода? Работаешь ли ты над повестью и как далеко подвинулась? Я потихоньку катаю свою «большую вещь». Конечно, от своих намерений, о которых я тебе говорил [102], я почти отказался. Не по плечу этот опасный груз. Проблемы буду ставить в морально-этическом плане. Ужасно страдаю от недостатка времени. Работа выжимает слишком много соков и с каждым днем становится все нуднее. Может быть потому, что за окнами все чаще появляется солнце? Если бы не было поездок, можно было бы очень запросто заделаться настоящим Акакием Акакиевичем, делопроизводителем. В поездках же я себя чувствую чиновником по особым поручениям, дышу свежим воздухом, наблюдаю происшествия, вообще живу.

Вчера звонила Озерова [103]из «Юности». Сообщила, что из тех двух рассказов, которые я им отнес в последний раз, они один берут (тот, что про продавщицу) [104], и попросила принести мою фотокарточку. Жду не дождусь июня. Да неужели это сбудется? Никак не могу поверить и не поверю, пока не ощущу в руке липкие купюры гонорара. На днях ходил в журнал «Москва». Опять же по рекомендации В. М. [105]Журнал, как говорят, прогорает, но пытается оживить работу, привлекая молодых. Мне предложили написать какие-нибудь лирические новеллы для подборки «Прогулки по Москве». Для того, чтобы составить обо мне представление, взяли мои зарисовки, помнишь, «улицы, площади, перекрестки…». Я заранее уверен, что они им не понравятся, т. ч. вряд ли что-нибудь из этого выйдет. В отдел прозы «Москвы» я отдал рассказ о немецком моряке. Как видишь, продолжаю нахально лезть в литературу. Ни о чем другом, о медицине, научной деятельности сейчас думать не могу. Рискованная игра, но интересная.