Василий Аксенов - «Ловите голубиную почту…». Письма (1940–1990 гг.)

Письмо написано почти в той же тональности и даже иногда экспрессии, совпадающей с письмом Марамзина [632]к Вам. Кто там кого накручивает, трудно понять, но вообще – у «виртуоза» [633]физиономия довольно коварная. Ползет большевистско-монархический туман из Парижа к нашим пасторальным берегам, где… ну в общем сами заканчивайте эту фразу.

Посылаю Вам еще один корьера-делла-серовский [634]фельетончик, а Вы бы, Сережа, все же озаботились бы присылкой печатного текста [635], а то ведь я первого-то фельетона так и не получил. Пришла большая газетная куча – «все в газете интересно, прочитаю все, хоть тресну» [636]– зачитался до одури, а «клеветона» (выражение Гладилина) так и не нашел.

Какие максимальные объемы прозы Вы можете печатать в своем приложении? У меня, надеюсь, через пару месяцев начнет появляться новая проза. Пока живем суетно. Недавно в Сиэтле закатили парти [637]в мою честь. Я спрашиваю, что тут за люди, вот этот, например, типус, который? А, это, говорит, хозяин авиакомпании «Юнайтед» и отелей «Вестерн», а вообще-то, говорят, наши гости, скинувшись, могли бы купить Советский Союз, и не покупают только потому, что полагают это плохим инвестмент.

Поздравляю Вас с Пасхой. Вчера ходили мы на заутреннюю службу и встретили там совсем уже молодых людишек (один из них просто оказался приятелем моего сына), недавно высланных из Москвы за какую-то демонстрацию у Моссовета. Все это кажется мне довольно любопытным. Кажется, Кащей Бессмертный заболел пневмонией.

Привет всем Вашим. Вэлкам ту Эл Эй! [638]

Ваш В. Аксенов.

Середина (?) мая 1981 г.

Христос Воскрес!

Дорогой Вася!

Чтобы избежать эмоциональных перехлестов, постараюсь вновь указать тебе на очевидные факты.

1. В. Марамзин был приглашен после моих долгих настояний и лишь вместо отказавшегося Иосифа Бродского. А для супруги Синявского, к литературе отношения не имеющей, сразу нашлись и место и деньги. Без всяких напоминаний. Оскорбительность этой ситуации и заставила его отказаться от поездки.

2. В Израиле, где проживает немало хорошо известных тебе писателей (Кандель [639], Мерас [640], Милославский), наиболее достойной приглашения оказалась некая Н. Рубинштейн, известная лишь тем, что является закадычной подругой М. Синявской [641].

3. Снова хочу указать тебе на тот факт, что приглашенный выступать с докладом о Солженицыне Янов не имеет и никогда не имел никакого отношения к литературе. Он известен лишь своими претенциозными наскоками на Солженицына и уже по одной этой причине не может быть приглашенным в качестве объективного докладчика. И давай снова спросим себя: почему лишь об одном писателе «про и контра», а про иных только «про»?

4. Почему находятся деньги для приглашения графоманов вроде Бокова, опять-таки приятеля Синявских, а для Коржавина и Горенштейна не находится?

5. Почему «могучее» творчество Лимонова и Соколова привлекает внимание устроителей, а поиски подлинных писателей – С. Довлатова, Л. Лосева, Ю. Милославского, И. Мераса, Ф. Канделя, Ф. Горенштейна, В. Некрасова (приглашен лишь на замену мне), Н. Коржавина, М. Поповского [642], Н. Горбаневской, А. Гладилина и др. их не интересуют.

6. Не понимаю также, почему господин Дэнлоп [643], уровень которого мне хорошо известен, более достоин приглашения, чем Ржевский?

7. Передо мной афиша конференции: из 12 авторов, перечисленных под рубрикой «Участвующие писатели»,

8 – Аксенов, Алешковский, Бобышев, Довлатов, Лимонов, Марамзин, Соколов, Цветков – авторы «Ардиса».

8. Повторяю, Вася, что считаю приглашение на конференцию не в качестве писателя, а в качестве редактора эмигрантского журнала наравне с Синявским и Боковым оскорбительным для себя.

9. Что касается «чикагских угроз» [644], то это, Вася, несерьезно. Я лишь упомянул о том, что мы не останемся равнодушными к тому, что американские «знатоки» хотят навязать нам, «литературным дикарям», литературу соколовых и лимоновых в качестве образца. У нас в России таких прозаиков на каждое литобъединение по десятку. Господину Кайзеру [645]прежде, чем судить о нашей литературе, следует научиться хотя бы сносной журналистике. Его – беднягу и «В. П»-то [646]держит из-за связей и денег богатого папы, а он, видите ли, о русской литературе берется судить.

Перечитав свое предыдущее письмо, не нашел в нем ничего для тебя обидного. По отношению лично к тебе оно корректно и уважительно в высшей степени. Что же касается устроителей, то сказанное мною лишь робкое отражение того, что я о них на самом деле думаю. По всему чувствую, что там не без участия также и госпожи Карлайл [647], давно претендующей на монополию по составлению списков современной русской литературы. Только не по чину. Недаром ей и А. Миллер [648]после ее пакостной книжонки о Солженицыне указал на дверь.

Но, дорогой Вася, отметая все эти страсти вокруг «тараканьих бегов», я надеюсь, что мои личные эмоции не повлияют на наши человеческие отношения. Пусть лучше жизнь сама рассудит, кто из нас прав. Я же по-прежнему буду относиться к тебе с любовью и уважением, как к человеку, так и к писателю.

Еще раз Христос Воскрес!

Твой В. Максимов

Не скрою от тебя, что Милош [649](как ты понимаешь, абсолютно объективный человек) тоже передал мне через «Культуры» свои недоумения по поводу конференции. Я, разумеется, высказал ему свое мнение. Что он решит, не знаю.

В. Максимов.

(на бланке журнала «Континент»)

10 февраля 1981 г.

Дорогой Вася!

Благодарю за теплую цидулю. Как ты себя чувствуешь в качестве гражданина мира? По мне – хоть и неуютно, но жить можно. Буду рад увидеться в мае. Роман [650]твой давно получил. И снова более внимательно и придирчиво прочел. Могу только подтвердить, что вещь состоялась. И вещь серьезная. Хотя колымский ее пласт, как ты сам понимаешь, оказался для меня более близким и волнующим, чем все остальные.

В следующем номере, т. е. в конце марта, у нас в «Нашей анкете» интервью с тобой [651], которое нам прислал некий Ноялин. Хотелось бы шире и серьезнее, но уж какое есть. Подтверди, пожалуйста, твое согласие, а то вдруг ты об этом ни сном ни духом.

Поклон Майе.

Твой В. Максимов

(на бланке газеты «Новое русское слово»)

11 апреля 1981 г.

Многоуважаемый Василий Павлович!

Спасибо за присланное нам слово о Трифонове [653]. Оно коротко, сильно и человечно.

Я жалею, что мне не пришлось поговорить с Вами – и познакомиться – в Нью-Йорке. Но на Вас сразу наложил свою массивную руку Довлатов, и это мне помешало. Надеюсь, в ближайший Ваш приезд мы познакомимся.