Дмитрий Быков - Школа жизни. Честная книга: любовь – друзья – учителя – жесть (сборник)
- Название:Школа жизни. Честная книга: любовь – друзья – учителя – жесть (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Array Литагент «АСТ»
- Год:2015
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-091164-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Дмитрий Быков - Школа жизни. Честная книга: любовь – друзья – учителя – жесть (сборник) краткое содержание
Мы все – бывшие дети, и многого о себе не договорили, не поняли. Попытка реконструкции школьных времен довольно мучительна, но эти времена есть за что благодарить. Цель этой книги – составить хронику ушедших детских, школьных лет: кроме нас, это сделать некому. Сборник воспоминаний о послевоенных школьниках, составленный Улицкой, стал бестселлером, но коллизии детства и отрочества шестидесятых– девяностых оказались ничуть не менее драматичны и трогательны. Лучший способ разобраться в себе нынешних – вспомнить себя тогдашних.
Школа жизни. Честная книга: любовь – друзья – учителя – жесть (сборник) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Проверяющая тетка, насмотревшаяся советских фильмов про школу (а если это любовь?), не смогла скрыть умиления. Можно!
Наташа коршуном бросилась к столу, быстро-быстро-быстро просмотрела оборотки всех лежавших в ряд билетов и безошибочно вытащила мой.
Победа! Счастье! Теперь я крепко держал его за крыло.
Я сыпал всеми с утра распиравшими мою кратковременную память именами, датами и цитатами. Проверяльщица восторженно внимала.
И тут я увидел, как смотрит на меня Феликс.
Феликс Александрович Раскольников, наш удивительный учитель словесности, которого тоже зачем-то посадили в экзаменационную комиссию, снял очки, положил их на стол и глядел невидяще и абсолютно потерянно даже не на меня, а сквозь меня. Бунимович, Женя, которого он числил человеком, в мельчайших деталях и подробностях уверенно несет всю эту официозную ахинею…
Я запнулся, растерялся, умолк. Тут вновь вовремя включилась ЭлПэ:
– Наверное, достаточно.
Она вопросительно посмотрела на пришлую тетку. Та кивнула. Все обошлось. Но взгляд Феликса так и не забылся…
Из всех выпускных самым простым мы числили экзамен по французскому языку. Сдающих оказалось всего-то пятеро, все во Вторую школу пришли из языковых спецшкол, никаких опасностей и подвохов не ожидалось. Однако проверяющего засунули и сюда.
Всем достались темы как темы: «Моя любимая книга», «Мой любимый фильм». А мне досталась тема «Ленин в Париже». Еврейское счастье на французском языке. Все сдающие честно пытались мне подсказать, но никто не знал, когда Ильич там был и зачем при ехал. Только ответственная Ленка наконец вспомнила, что жил он где-то на Монпарнасе и через весь Париж ездил на велосипеде в Национальную библиотеку. Готовить, надо полагать, мировую революцию.
Этого оказалось более чем достаточно. Красочно, во всех подробностях рассказывал я обалдевшей комиссии, как будущий вождь мирового пролетариата садится поутру на велосипед, трогается в путь – и дальше описывал все подряд улицы по пути, дворцы, соборы, памятники. Спасла выучка французской спецшколы. План Парижа, где советский школьник никогда не был и быть не предполагал, я знал практически наизусть.
Проверяющий, не знавший ни слова по-французски, благосклонно кивал в такт моей мерно лившейся картавой, как у вождя пролетариата, речи, а учительница, вовремя сообразившая, что мы с Ильичом уже у Пале-Рояля, практически в двух шагах от библиотеки, благоразумно прервала нашу прогулку:
– Достаточно!
Приехав впервые в Париж двадцать лет спустя, уже во время perestroika, я первым делом прошел этим маршрутом.
Париж оказался точно таким, как во французском кино, – дождливым, серым, туманным, прекрасным, со своим местным Габеном на каждом отрезке набережной. Но все-таки тот мой, выученный по картам, фотографиям и импрессионистам в Пушкинском музее, с призраком коммунизма на велосипеде, был прекрасней, спасительней.
Он был несбыточной мечтой. И вот на тебе – сбылся.
А Сашке по прозвищу Мика досталась на том экзамене тема «Мой любимый фильм». Он стал рассказывать про мюзикл «Моя прекрасная леди», на который мы только что ходили большой компанией после уроков. Наверное, это был единственный фильм, содержание которого он в тот момент помнил. О первоисточнике – «Пигмалионе» Шоу – мы успели ему подсказать. На беду.
Кто-то из комиссии спросил, а кто же такой этот Пигмалион. Сашка бодро ответил:
– Это такой зверек, который меняет свой цвет.
Все рассмеялись, кроме проверяющего дядьки. Он не понимал по-французски. Но и после перевода ему не стало смешней. Зато ему стало обидно. Сашке вкатили трояк.
Мика закончил физтех, потом уехал за океан. Не так давно, на встрече выпускников сказали, что Саша умер. Помянули. Вскоре (почему-то в Киеве, в случайном пересечении людском) я узнал, что Саша в Канаде покончил с собой.
Может, и нет волшебных стран, кроме детства. Даже если через него проехал Ленин на велосипеде.
Ирина Данильянц
«Муха»
Наша Авторская экспериментальная школа № 47 открылась в 1991 году. Кларисса Дмитриевна работала в ней с первого дня. Это была маленькая сухая старушка в больших квадратных очках. Выражение лица всегда недовольное, губы всегда поджаты. Ученики звали ее «Муха» и, завидев в коридорах, начинали тихонько жужжать. Так она и ходила по школе под тихое «Бзззз». Никто из нас не знал, что именно она преподает и преподает ли вообще, хотя, говорят, когда-то давно она была удостоена звания «Заслуженный учитель».
Раз в году, в мае, она проводила для младшеклассников праздничный урок, посвященный Дню Победы. Рассказывала о тех днях и своих наградах. С урока уходила всегда с букетами гвоздик. В остальное время ее работой было следить за порядком. Утро и пересменок она проводила у парадных дверей школы вместе с дежурным учителем. Проверяла сменную обувь, «Личную книжку» (что-то вроде дневника лицеиста), оценивала «деловой стиль» каждого. Формы у нас уже не было, и это, кстати, отдельная гордость – лицей первым в городе отказался от платьев и фартуков. Но этот самый «деловой стиль» не давал покоя ни учителям, ни ученикам. Первые чуть ли не раз в полугодие обновляли дресс-код, вторые находили способы его нарушить. Помню год, когда девочкам запрещалось ходить в брючных костюмах; год, когда нельзя было носить юбки выше колена; год запрета любых каблуков, цветных блузок, свитеров, и не приведи господь заявиться на уроки в джинсах!..
Надо сказать, в Иркутске середины и конца 90-х проблем со шмотками для подростков не было. Город рядом с Китаем, и китайская толкучка, называемая в народе «шанхайкой», функционирует по сей день. У нас не было «сникерсов» и «марсов», зато дутые пуховики с торчащими из швов перьями появились еще тогда, когда жители остальных городов ходили зимой в тяжеленных шубах и мешковатых советских пальто. Не знаю, какие у вас, «в Европе», весной года 96-го были головные уборы, а у нас, в Сибири, все девочки от семи до пятнадцати мечтали о малиновых капорах с «шанхая», а осенью хором переоделись в бирюзовые беретки.
Ученицы старше пятого класса часто имели при себе два комплекта одежды. Через главный вход мимо двух дежурных старшеклассников, дежурного же учителя и «Мухи» мы шли в белых блузках, серых пиджаках и юбках средней длины. Тут же сворачивали в туалет, запихивали весь «деловой стиль» в целлофановые мешки и переодевались в модное шмотье. Кто-то ограничивался вельветовыми штанами и кроссовками на платформе, кто-то менял наряд целиком: вязаную кофту или цветастый топ вместо блузки, супер-мини вместо «средней длины», добавлялась пышная прическа + макияж. Все это держалось до первой перемены – дальше начинались облавы, приходилось снова переодеваться в «белый верх, черный низ» либо ехать «за родителями». Учеников, одетых не по правилам, не имеющих сменки и совести (а в «джинсе», разумеется, ходят только бессовестные), отправляли домой или заставляли писать объяснительную.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: