Дмитрий Быков - Школа жизни. Честная книга: любовь – друзья – учителя – жесть (сборник)

На следующий день директор появилась в школе с сине-зеленым лицом. Ее отстранили от должности. Пришедшая ей на смену директор буквально через пару месяцев стала говорить, что наша школа сама лучшая в районе, стала победителем в конкурсе «Школа России» и т. д. Учителя ей поддакивали. Конечно, «ложь во спасение» иногда является верной тактикой, но тут уж явно был перебор. За кого они принимали учеников? Совсем за безмозглых существ? Причем в это время умер от передозировки наркотиков один из бывших учеников школы (ушел после девятого класса, а через год умер).

Однажды директор собрала старшеклассников на общее собрание-прессинг. Накануне вечером во время дискотеки кто-то засунул на четвертом этаже бутылку в унитаз, и к утру затопило всю школу. Директор толкала нравственную речь, а я не слушала ее и думала о чем-то своем. Вдруг она сказала: «Я по глазам вижу, кто это сделал». И посмотрела на меня. К слову сказать, несколько лет назад директор-2 трагически погибла: не знаю, умышленно или в состоянии аффекта, но бросилась под поезд.

Однажды после очередной пафосной речи новоиспеченного директора я решила, что вытащить себя из этой ямы под названием «школа» смогу только сама. Я начала строить «лестницу»: выходила за пределы школы, больше общалась с людьми, выражала свои мысли на бумаге, начала увлекаться рок-музыкой. В итоге окончила школу с серебряной медалью. Сегодня я вполне состоявшийся человек: получила высшее, к слову сказать, педагогическое образование, работаю заведующей отделом одной из библиотек города. Когда меня спрашивают, почему не работаю по специальности, пытаюсь одной фразой описать то, о чем здесь рассказала. Получается примерно так: «Да я школу не люблю. Саму атмосферу». Тогда собеседники считают своим долгом спросить с укором: «А зачем тогда поступала в педагогический?» Отвечу сразу: обучение в педагогическом вузе для меня из разряда «пути Господни неисповедимы», и рассказывать об этом можно долго. Если бы мне в классе восьмом-девятом сказали, что я буду учиться на педагога, я бы назвала этого человека сумасшедшим. Но я ни разу не пожалела о своем образовании, оно помогает мне в профессиональной жизни каждую минуту. И именно в вузе я встретила настоящих вдохновляющих Учителей, тех, кем восхищаюсь и кого всем сердцем люблю.

А по роду своей деятельности я очень часто общаюсь со школьниками и студентами, учителями, веду мероприятия, провожу мастер-классы, читаю лекции, занимаюсь также репетиторством. Вижу разных учителей. Встречаются и типажи, описанные здесь. Стараюсь жалеть их, ведь это несчастные в душе люди, возможно, не нашедшие себя в жизни и теперь мстящие за это окружающим. Я стала сильнее ценить и уважать гармоничных людей, несущих свет и искренне любящих свое дело. И счастлива, что такие люди есть.

Иногда смотрю на встречи выпускников поколения моих родителей, и чуть моложе их, и чуть постарше. Вижу, как искренне люди радуются возможности встретиться, готовятся, ездят к учителям. Завидую им белой завистью, и такая тоска сжимает в этот момент сердце от мысли, что для нашего поколения это скорее исключение, нежели правило.

Я никогда не ностальгировал по школе, ибо благодаря ей твердо усвоил, что процесс обучения не может быть интересным, как и прочая «обязаловка» в жизни. Поэтому самая любимая из школьных фотографий – выпускная на ступенях нашей ногинской школы № 6. Настолько твердо все отложилось, что, много лет спустя, придя работать в госструктуру, ответственную за образование, я искренне удивлялся, что, оказывается, есть школы, где учиться интересно. И где учителя с удовольствием работают, а не несут тяжкий крест.

1 сентября 1970 года я пошел в первый класс в польском костюме в тонкую полоску, добытом родителями в магазине «для своих». На сером (буквально) фоне одноклассников в стандартной школьной униформе это явно был «неформат». Впрочем, про дресс-код тогда и я сам, да и мало кто знал, поэтому стильный пиджак с брюками воспринимался мной просто как элемент образовательного процесса. Зато моя первая учительница отнеслась к этому более чем серьезно. Оценив ситуацию, она по-своему создала гармонию в классе, поместив меня на первую парту среднего ряда. А для пущего визуального эффекта определила в пару прекрасную светловолосую девочку с огромными серыми глазами. Такие бывают только в первом классе. Создав такую «красоту», педагогу можно было не волноваться за нужный эффект для входящего в класс школьного и не только начальства.

Благодаря костюму я неожиданно стал «голосом» класса и даже школы и декламировал в нем стихи на торжественных мероприятиях. Изо всей череды запомнился День милиции, когда мне, вместе с другими школьниками, подарили почему-то голубого пластмассового ежика в милицейской фуражке. Такого необычного зверя я ни до, ни после не встречал ни разу. Тем более в фуражке.

В конце концов я настолько проникся важностью миссии чтеца, что сам написал стихи на тему парада на Красной площади и предложил учителям в качестве следующего выступления перед съездом районных партработников. Однако не нашел среди них понимания и даже вскоре был вообще отлучен от сцены. А костюм продержался на мне полтора учебных года, после чего был отдан соседу-первокласснику на вырост.

Я был настолько поражен соседкой по парте, что начал старательно учиться, чтобы ей понравиться. Было к чему стремиться: пока мы рисовали кружочки, палочки, яблочки и вишенки, ее тетрадь была недостижимым образцом. Зато когда начались диктанты, пришли в действие «законы блондинки», и ее прекрасная голова во время урока «прописалась» в моей тетради. Все автоматом списывалось, а чувства наши рушились на глазах. Да простят меня читающие, но после бесконечных замечаний классной и внутренних терзаний я решился на эксперимент и в очередном диктанте сознательно сделал кучу ошибок. Даже по прошествии многих лет помнится слово «дойж» («дождь») и вариация на тему «побледнела». Первое было показательно осмеяно учительницей перед классом, про второе она рассказала только вызванным родителям, которые бледнели и краснели, слушая педагога.

Традиционное домашнее задание осенью: сделать пейзаж из природных материалов. Мне это дело нравилось: набрать в лесу веточек, листьев, мха, желудей, рябины и собирать из этого объемные картины на картоне. Но та красота была застывшей, а хотелось движения, драйва. Выход в итоге нашелся: в коробку из-под египетских духов был помещен найденный под старым пнем сонный ужик. Коробку я обклеил мхом, листьями и травой, но так, чтобы она могла открываться, и замаскировал под природную пещерку. За «оживший пейзаж» я заслуженно рассчитывал на бонусы от ботанички, поэтому в школу «домашку» нес аккуратно в руках, а в классе положил на подоконник на солнышко. Уж выполз раньше задуманного – на уроке математики, которую вела директор школы. Змейка успела прослушать только про числитель обыкновенной дроби, подняла голову, и тут ее заметила директор… Все закончилось, в общем, удачно, но змей с тех пор я не переношу.