Ольга Лапина - История одной деревни

Из воспоминаний Эммануила Фельхле

«…В январе 1957 года нам предлагали уехать из Краснодарского края. Мы подали жалобу в Верховный Совет в Москву. Но ничего не помогло. Выдворили нас за наш счет 15 февраля 1957 года.

22 февраля 1957 года прибыли в Джамбул, купили дом…»

(Вот-вот. Рано радуетесь. Реально все ограничения были сняты в 1964-м. Уже мне было три года. – Альфред Кох.)

И это не фатальное невезение именно семьи Фельхле. Таких историй с приездом-отъездом было немало в то время. Так же приезжает в родные места Эдмунд Штумм, но и ему с семьей приходится вернуться в Восточный Казахстан по той причине, что остаться в Джигинке его семье не разрешили.

Только в 1964 году появился документ, окончательный, железный документ, который аннулировал основные положения того самого знаменитого Указа от 28 августа 1941 года, с которого и начались «хождения по мукам» советских немцев.

Из Указа Президиума Верховного Совета СССР «О внесении изменений в Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года “О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья”» от 29 августа 1964 года

«…Президиум Верховного Совета СССР постановляет:

1. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года “О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья”… в части, содержащей огульные обвинения в отношении немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, отменить(выделено автором)…»

(Вот оно – окончательное освобождение. Вот тогда стало можно только по-настоящему возвращаться. Но имущество не вернули. И не вернут уже никогда. – Альфред Кох.)

Именно с этого времени и потянулись джигинские немцы в родное село.

Семья Фельхле возвращается в Джигинку в 1967 году. В 1961-м возвращается в село Мария Федоровна Прицкау. В 1966 году возвращается в село Андрей Пропенауэр с семьей. В 1977 году вернулась в Джигинку Людмила Христиановна Беркман и ее родственники. И многие, многие другие…

Из воспоминаний Нины Георгиевны Кох

«…Мне рассказывали, что Джигинка до войны была чисто немецким селом. Очень опрятное. Тротуары выложены плиткой, домики очень ухоженные. Церковь, школа.

А когда мы приехали в 1964 году, здесь были еще развалины. Осталась половина Джигинки от прежнего села. Дома были только вдоль речки, что протекает в селе. Только две стороны. Дальше ничего не было. И приезжали немцы из Казахстана, и восстанавливали Джигинку.

Когда сестра Рейнгольда собралась возвращаться в Джигинку, то они продали все, что у них было, и собрали по тем временам пять тысяч. На эти деньги и построили здесь себе дом.

Это такие трудолюбивые люди, немцы, что у них другого слова в жизни не было, кроме как “труд”…»

Из воспоминаний Алиды Фогель

«…Нас разыскал муж. Но забрать он нас не мог, так как мы были под комендатурой. Только через 1,5 года мы смогли соединить семью. Это было в 1947 году, весной. А в 1963 году мы вернулись на родину, в Джигинку. Дом наш был занят, да и претендовать мы на него не имели права(выделено автором)… В 1953 году у нас родился сынок, и мы назвали его Володей, в честь того сына, который умер в трудармии… В родном селе мы встретили много друзей, родственников…»

Из воспоминаний Александра Вениаминовича Эрфле

«…Жили неплохо, но все время тянуло на родину. И в конце 1971 года мы вернулись в Джигинку. Купили себе дом на этой же улице Садовой, недалеко от того места, где когда-то стоял наш дом…»

Из воспоминаний Александра Рейнгольдовича Штумма

«…Мы проживали в Восточном Казахстане в одном селе восемь семей. И все эти восемь семей между собой состояли в родстве. И вернулись в Джигинку мы все вместе… Правда, у родителей взяли предварительно расписку, что они не будут претендовать на свое жилье (выделено автором ), оставленное ими 29 сентября 1941 года. И все они писали специальные расписки, что на свое жилье претендовать не будут…»

Кстати, отец Александра Штумма Рейнгольд смог вернуться в Джигинку только после того, как получил свидетельство о браке (!).

Из воспоминаний Александра Рейнгольдовича Штумма

«…Мои родители получили свидетельство о браке уже тогда, когда я пошел в первый класс. До этого им не разрешали регистрировать брак. Почему? А не разрешали регистрировать брак немец-немка…»

Неожиданный факт, не правда ли?

Из воспоминаний Анны Эдмундовны Романовой

«…В 1963 году разрешили вернуться, взяв с отца расписку, что он не будет требовать конфискованное имущество (дом, в котором он родился и который до сих пор стоит по улице Советской)(выделено автором). Так родители вернулись в Джигинку. Здесь отец работал скотником, бригадиром МТФ, объездчиком. На пенсию ушел в 1968 году, но продолжал работать до 1979 года. Нас, детей, всегда поражало, как они между собой дружили – люди, которых когда-то выслали, – как друг друга поддерживали… Как дружили с соседями, независимо от того, какой национальности были соседи – русский, цыган, немец…»

Из воспоминаний Альмы Карловны Герман

«…О том, чтобы немцам вернули их дома, и речи быть не могло. Эмиль Кроль, который тоже в те годы, что и мы, вернулся в Джигинку, как-то пришел к председателю и говорит, что, мол, наш-то дом, который нам пришлось не по своей воле в войну бросить, до сих пор стоит… На что председатель ему ответил, что если он этот разговор еще хоть раз заведет, то в 24 часа его в Джигинке не будет…»

Так почему же немцы не могли претендовать на свое имущество, оставленное ими в 1941 году, когда их насильно отправили в Восточный Казахстан на спецпоселение? Может, это было волеизъявлением местной власти, которой в противном случае пришлось бы решать хлопотные вопросы с выселением-вселением?

Нет. Это не являлось изобретением местных властей. Это было официальным условием возвращения немцев на родину.

Из Указа Президиума Верховного Совета СССР от 13 декабря 1955 года

«…Установить, что снятие с немцев ограничений по спецпоселению не влечет за собой возвращение имущества, конфискованного при выселении, и что они не имеют права возвращаться в места, откуда они были выселены(выделено автором)…»

Вот так. Потому уже одно то, что наши немцы смогли вернуться в Джигинку, – несомненная удача. Непредусмотренная законом удача. А уж имущество… А что имущество? Немцам было не привыкать начинать все с нуля.

Но! Они смогли вернуться на родину. И это для них было решающим фактом. Конечно, вероятно, была и ностальгия по своим домам, которые теперь находилось в собственности у других людей. Наверное, была и обида. Но никогда никто не слышал от вернувшихся немцев ни слова упрека, ни слова жалобы.