Андрей Колесник - Бандитский СССР. Самые яркие уголовные дела

Разбитый череп. Иногда так действовали особо жестокие банды грабителей. Но те никогда не возились с трупами, обирая жертву и бросая ее прямо на месте. Нет, здесь был совсем другой случай: в городе объявился зверь в человеческом облике.

Между тем в народе уже давно ходили слухи о жестоком душегубе. Многочисленные исчезновения людей считались делом его рук. Собственно, от слухов о проделках убийцы горожане довольно быстро перешли к ропоту на бессилие новой власти. Находились и те, кто, припоминая «тихие» царские годы, был готов с критикуемым Советами религиозным фанатизмом объявить появление убийцы Божьей карой. Подобные сплетни и нелицеприятные сравнения очень не нравились новой власти.

Чтобы провозгласить отказ от ложных идеалов самодержавия и указать путь к коммунизму, требовалось подкреплять слово делом, а обещания – победами. Оттого-то Василия Степановича уже второй раз беспокоило начальство с недвусмысленным требованием принять меры. Якобы лично сам товарищ Ленин был заинтересован в скорейшей поимке охотника на людей. Подводить товарища Ленина в таком деле, особенно после досадного инцидента с бандой «кошельковцев», было чревато.

…В этот раз, как и во все предыдущие, убийца не оставил особых следов, позволяющих его изобличить. Гениев криминалистики среди молодых офицеров народной милиции не было, равно как и мэтров психологии. Не выходило ссылаться на Габриэля Тарда и Чезаре Ломброзо с их антропологическими и социологическими методами. До всего нужно было доходить самим, набираясь опыта на месте и строя версии прямо по ходу расследования. Самым очевидным фактом была жестокость убийцы: он бил сзади по голове тяжелым тупым предметом, раскалывая кости черепа, словно грецкий орех. Вероятно, орудовал молотком. Судя по характеру ударов, подкрадывался сзади, после чего ждал, пока стечет кровь, складывал тело в мешок и выбрасывал в реку.

Становясь добычей сыщиков, такой улов обычно не давал никакой полезной информации о нраве или привычках убийцы. Однако рассматривая выловленный из воды мешок, милиционеры обратили внимание на одну существенную деталь, отличавшую этот случай от предыдущих. На дне мешка осталось зерно.

Овес. Значит, у маньяка была лошадь. Сейчас, в эпоху дактилоскопической, графологической и проективной экспертиз, в эпоху видеонаблюдения, мобильной связи и тотальной урбанизации, когда люди вынуждены жить, буквально сталкиваясь друг с другом носами, такая деталь вряд ли покажется существенной подсказкой. Но только не в Москве 1920-х годов, где автомобилей практически не было, а лошадь считалась, пожалуй, самым привычным средством передвижения. Разумеется, лошади использовались и в селе для работы, но убийца был местным.

Сыщики начали присматриваться к извозчикам – они были первыми, кто приходил на ум при мысли о владельцах лошадей. Они дежурили на площадях, курсировали по улицам, работали на милицию, власть, нэпманов… Их было несколько тысяч, а значит, проверить каждого, не имея под рукой пристойной картотеки и средств связи, становилось задачей почти непосильной для насчитывающего всего несколько десятков сотрудников управления милиции.

Но вот новая жертва! На этот раз милиционеры обнаружили в мешке с трупом… детскую пеленку. Ей убийца, взяв первое, что оказалось под рукой, перевязал рану на голове покойника (нужно думать, чтобы не наследить). Таким образом, ценой еще одной человеческой жизни сыщики получили более ясное представление об объекте розыска: извозчик, семейный, с недавно родившимся ребенком. Это уже было кое-что.

Однако прежде чем картина прояснилась окончательно, к ужасу постреволюционной Москвы, прошел целый год. Лишь 18 мая 1923 года сыщики нагрянули к некоему Василию Комарову, пожилому извозчику, проживавшему с женой и детьми на Шаболовке. Свой пристальный интерес желавшие действовать по закону милиционеры скрыли необходимостью проверки упомянутого извозчика: дескать, поступил сигнал, что он гонит самогон (вся округа знала, каким крепким пьяницей был Комаров).

Добродушно скалящийся старичок сипло поздоровался и пустил наряд в дом. Проводя милиционеров по комнатам, он вместе с женой всем своим видом демонстрировал открытость и желание сотрудничать. Никаких странных или подозрительных следов в жилище обнаружено не было. Когда же милиционеры, вместо того чтобы покинуть дом Комарова, направились в сторону чулана, нервы извозчика сдали. С криком он бросился в окно. Во дворе дежурила еще пара сотрудников, но проявивший недюжинную силу Василий вырвался и убежал прочь. Его жена, все это время стоявшая на месте, села на пол и разрыдалась. Последние сомнения оперативников отпали, стоило только отпереть шатающуюся дверь чулана. Там, рядом с заполненным кровью корытцем, лежало мертвое тело.

Василий Комаров был объявлен в розыск и пойман на следующий же день, показавшись на улицах Подмосковного Никольского. Началось долгожданное следствие, в ходе которого выяснилось множество разнообразных деталей и подробностей. Они интересовали всех причастных и непричастных к поимке первого отечественного маньяка (хотя в те годы подобный термин никто не использовал). Следователи буквально разложили всю биографию убийцы по полочкам.

Василий Комаров, ранее носивший фамилию Петров, родился в 1877 году в Витебской губернии. Родом из многодетной семьи, где все были подвержены пагубному пристрастию – Вася начал пить с 10 лет. К 15 годам он уже был настоящим алкоголиком, употребляя водку лишь по праздникам. В остальное время пил все, что горело. Служил в армии. После некоторое время ездил вместе с первой женой по Российской империи. Затем работал на складе, откуда воровал продукцию, за что впоследствии был уволен и посажен в тюрьму. Первая жена не дождалась мужа – умерла от холеры, пока он отбывал наказание. Освободившись, Петров переехал в Ригу, где женился на двухдетной вдове Софии. Забитая и абсолютно апатичная, привыкшая к насилию жена была подходящей партией для алкоголика, у которого на почве болезни начали развиваться садистские склонности. Он мог бить и пороть ее вожжами сколько угодно, отводя душу и спокойно продолжая деградировать в пьяном угаре.

С насиженного места семейство Комаровых согнала Первая мировая война. Когда немцы стояли уже около Прибалтики, Василий переехал от греха подальше на Поволжье. Во время революционных событий 1918 года Петров записался добровольцем в Красную армию. В ее славных рядах срок, отсиженный при царе, ему зачли в плюсы (как-никак жертва царского произвола!). Очень скоро 42-летний Василий Петров получил под командование взвод. Тогда-то ему и довелось впервые высвободить всю взращенную многолетними загулами жестокость!