Андрей Кокорев - Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта в период Первой мировой войны

Значительное повышение цен за последние дни последовало на яичный товар – около 4 р. на 1000 штук на все сорта. Это повышение находится в связи с усилившимся экспортом яиц через Швецию в Англию, куда в настоящее время двинуты крупные партии. Недостаток подвоза яиц в Москву также объясняется расстройством железнодорожного движения.

Кроме яичного и масляного экспорта за границу за последнее время наладился вывоз из России дичи через Архангельск. Сибирская дичь, впрочем, до сих пор не дошла до Москвы, и в настоящее время в Москве куропатки, рябчики и проч. – исключительно прошлогодней охоты. Дичь Вологды и Архангельска прошла в очень небольшом числе и почти целиком попала в Петроград, а оттуда через Швецию ушла за границу.

Повышение цен на дичь отозвалось и на ценах на куриный товар, вздорожавший на 20 %. Куриный товар идет в Москву из Курска, Тамбова и южных губерний, и повышение цен на него стоит в несомненной связи с неправильностью железнодорожного движения.

Сильно вздорожали все бакалейные и колониальные товары, особенно те из них, которые идут из-за границы. За последнюю неделю цены на такие продукты, как кофе, какао, сардины, перец и пр., вскочили на 30–40 %. Очень подорожал рис – на 2–3 р. в пуде.

Апельсинов и лимонов нет совсем в продаже; остатки лимонов продаются по 45–50 р. за ящик в 300 штук в оптовой цене. Мандарины также на исходе и продаются только десятками по 1 р. за 10 штук. Недавно в Москву попало 5 пудов персидских мандарин, и их прямо “выхватывали из рук”. Некоторые из фруктовых фирм отправили своих доверенных в Японию и в Персию за апельсинами и лимонами. В Сухуми и Батуми этих товаров оказалось ничтожное количество, и все они были потреблены на местах. В Москве ждут небольшой партии мандарин из Сухума.

С яблочным товаром цены повышаются медленно, и вчера, например, он был не выше прошлогодних за этот период времени, но ввиду того, что выход яблок в этом году оказался чрезвычайно неустойчивым в смысле хранения, к Рождеству ожидается новое повышение и на эти товары».

Итак, осенью 1914 года в быт москвичей прочно входят такие понятия, как «вздорожание» и «такса». Попытки торговцев удержать прежнюю норму прибыли путем повышения цен пресекаются административными мерами. Стоило полиции зафиксировать в протоколе факт продажи «таксированных» продуктов по более высокой цене, как сразу следовало довольно суровое наказание. Первым, кто испытал это на себе, был некий Павел Галкин. За продажу на Конной площади огурцов по завышенной цене 15 сентября градоначальник приговорил его к месяцу ареста.

В остальном московская торговля сохраняла свой оживленный характер, а на некоторые товары война неимоверно усилила спрос. Так, вполне очевидно, что покупатели не переводились в магазине А. Биткова на Большой Лубянке, где предлагалось «для гг. военных оружие и все для дороги: кровати, спальные мешки, лайковые, непромокаемые и теплые куртки, пальто, теплые фуфайки, носки, чемоданы, погребцы, сумки, фляги и все дорожные приборы, ремни, кобуры и проч.». В магазине стальных и хозяйственных вещей придворного поставщика Эд. Брабеца (Столешников пер., собств. дом; Петровка, 7) уезжающих на фронт могли не только снабдить необходимыми дорожными вещами, но и наточить им шашки.

Желающие могли приобрести панцирь «Фортуна» (125 руб.), панцирный набрюшник (40 руб.) и такую же фуражку (30 руб.). Реклама уверяла, что эти предметы военного быта обладали массой достоинств: «Абсолютно непробиваемые шрапнельными, разрывными, револьверными пулями, осколками снарядов, штыком, шашкой, холодным оружием. Непробиваем остроконечной пулей на 500 и более шагов. Панцирь “Фортуна” имеет форму жилета, составлен из двойного ряда особого сплава овальных пластин, изолированных веществом, не пропускающим тепла, мельчайших осколков. Предохранен от ржавчины».

Продавцы могли выслать «Фортуну» и в действующую армию, но благоразумно выдвигали условие – «по получению всей стоимости». Кроме оплаты, покупателю требовалось указать свой рост (высокий, средний, низкий) и объем груди.

Благотворителям, занявшимся организацией в Москве госпиталей, торговцы были готовы предоставить все необходимое. Купец из Охотного ряда Николай Трофилов «специально для лазаретов» предлагал мясо, дичь и другие мясные продукты. Под той же маркой продавало кровати, эмалированную посуду и самовары торгово-промышленное товарищество М. Слиозберг. Виноторговец Христофоров рекомендовал покупать для госпиталей и лазаретов «Захарьинское опорто № 31».

Заботясь о фронтовиках, фирма Коркунова разработала особый продукт – напиток быстрого приготовления. Участвовавший в его создании известный московский врач профессор В. Ф. Снегирев рассказал о пользе новинки:

«В недавнее время я получил от одного очень уважаемого лица, человека практических сведений, письмо, в котором он говорит, что ввиду прекращения продажи спиртных напитков люди, торгующие на открытом воздухе, зябнут и что чай недостаточно согревает прозябших и располагает их к простуде. Вспоминая прошедшие наблюдения, он думает, что хорошо было бы людям согреваться старинным напитком – сбитнем. Кто не помнит, как в старые годы в Москве продавцы, сидящие в холодных лавках, во время морозов пили для согревания сбитень, и старые люди говорят, что питье этого приятного, надолго согревающего напитка не располагало к простуде. (…)

Фирма Коркунова изготовила сбитень в форме небольших сухих плиток, рассчитанных так, что каждая плитка, брошенная в стакан горячей воды, дает стакан вполне готового ароматического сбитня. Стоимость каждой плитки – 1 1/3 коп. Каждый солдат, получив портативный маленький пакет с 15 плитками, обеспечен на неделю теплым полезным напитком».

Реалии военного времени повлияли на характер рекламы. Например, на рекламном рисунке бутылку «Боржома» поместили на пушечный лафет и снабдили надписью: «Испытанное орудие для борьбы с катаром желудка». Откликаясь на введение «сухого закона», фирма Шустова рекламировала «современную новинку» – вишневую наливку «Шпанку Шустова без алкоголя».

Реклама военного времени

Известный автор рекламных виршей «Дядя Михей» продолжал воспевать папиросы фабрики Шапошникова, но уже как бы от лица фронтовиков:

«Из действующей армии. Команда 1-го автом. санитар. транспорта.