Дальневосточные путешествия и приключения. Выпуск 11

Утром снова пасмурно. К полудню появились просветы голубого неба. Нет-нет да и выглянет солнце, но оно быстро скрывается, и сразу же становится пасмурно и мрачно. Иногда слышны отдаленные глухие раскаты грома.

Стало очевидным, что наступила самая дождливая пора на Сихотэ-Алине. В конце июля и начале августа на юге Дальнего Востока, и особенно в Южном Приморье, устанавливается очень неустойчивая погода. Со стороны Тихого океана в это время часто приходят тропические циклоны — тайфуны, приносящие огромное количество влаги. За несколько дней выпадают месячные нормы осадков. Уровень рек быстро повышается, они выходят из берегов, вызывая, особенно в низовьях, катастрофические наводнения. Одно из таких крупных наводнений произошло в бассейне Уссури в 1950 году, когда наша геологическая партия оказалась отрезанной от поселка Кировского и соседних сел, так как долина Уссури превратилась в огромное озеро, в котором виднелись крыши затопленных построек, куртины пойменных лесов.

Этот год оказался очень дождливым, и можно было ожидать сильного наводнения. В Пади Моховой вода поднималась на глазах. Не дожидаясь, когда она отрежет нам путь через реку, переправились вброд на правый берег для движения к устью Второго Заура.

Судя по карте, до цели оставалось недалеко — каких-то три-четыре километра. Идти было легко. Невысокая терраса покрыта горелым лиственным лесом. Огонь уничтожил весь подлесок и моховой покров. Уцелели только отдельные лиственницы с зелеными кронами.

Сначала шли без тропы, но вскоре вся долина вблизи Второго Заура оказалась испещренной звериными тропами. Некоторые были так набиты, словно по ним двигались целые табуны лосей я изюбров.

С каждым километром мы проникали в самые глухие районы Сихотэ-Алиня. Собственно говоря, местные жители как восточного, так и западного склонов не попадают в эти места. В последние годы только геологи провели здесь многочисленные маршруты с целью составления геологической карты и поисков полезных ископаемых. Но это были небольшие партии и отряды, от которых по прошествии нескольких лет не осталось ни следа. Лишь изредка встречаются на стволах деревьев заплывшие затесы, указывавшие направление движения.

Спустившись с террасы, оказались на берегу широкой, но мелководной реки. Это Второй Заур. Без труда перебрались на противоположный берег. Среди высокотравья наткнулись на свежую лежку лося. Совсем близко впереди был слышен треск валежника. Зверь уходил от нас. Миша и Женя бросились за ним, но он скрылся в густых труднопроходимых зарослях поймы.

Этот случай еще раз показал, что, двигаясь большим караваном, особенно с лошадьми, встретить зверя почти невозможно. Изюбры, сохатые и медведи очень чутки к посторонним звукам и шорохам, и стоит их вспугнуть, как они исчезают в безбрежье тайги.

По своему рельефу долина второго Заура сильно отличалась от Пади Моховой. Склоны долины стали круче, все чаще и чаще попадались скалистые обрывы. Различие рельефа объясняется тем, что долина Пади Моховой, расположенная вблизи водораздела, не успела глубоко врезаться в окружающие возвышенности. Второй же Заур с притоками развивается в условиях более динамичных, свойственных западному склону горной страны, и на значительном расстоянии от линии главного водораздела. Поэтому долины рек врезаны здесь очень глубоко — на несколько сот метров.

По-прежнему багаж перебрасывался отдельными порциями, что очень замедляло наше движение. Утром следующего дня Иван с лошадьми отправился к предыдущему лагерю, где должен был забрать оставленное имущество и вместе с Мишей догнать нас в устье Первого Заура.

Шли целиной — высокоствольным лиственничным лесом с багульником и редкими кустарниками. Неожиданно из чащи выскочила кабарга. Она стремительно пронеслась мимо нас и скрылась в зарослях поймы Заура. Едва наши охотники изготовились к стрельбе, как ее и след простыл.

Устроились на ночлег у края террасы. Развели костер и немного согрелись. Уйму времени потратили на сушку одежды. Из-за сырости постель пришлось соорудить из толстого слоя пихтовой хвои, на которую положили крупные куски березовой коры.

Проснувшись, были приятно удивлены совершенно ясным небом и яркими лучами июльского солнца. После многих пасмурных и дождливых дней это было настоящее летнее утро. Но увы, уже в полдень появились отдельные тучи, а затем все небо снова заволокло сплошной пеленой. Заморосил дождь.

Довольно долго шли по прекрасной звериной тропе, настоящему звериному тракту, но вскоре она круто повернула к реке и скрылась в пойменных зарослях. По-видимому, ушла к водопою.

Стояла тихая безветренная погода. Отряд молча двигался к намеченной цели. Каждый думал о своем, но всех волновало, каким будет дальнейший путь.

Неожиданно со стороны Первого Заура раздались ружейные выстрелы: сначала один и через короткий промежуток — второй.

Остановились, прислушались... Тишина. Кто мог стрелять в этих безлюдных краях? Скорее всего — батчики, которые поднялись к устью Первого, Заура и разыскивали нас. Сделали два ответных выстрела — никакого отклика. Нужно было спешить. Не дождавшись нас, батчики могли повернуть обратно.

Подошли ко Второму Зауру. Как изменился он за сутки! Из небольшой и мелкой реки превратился в грозный поток, сокрушающий все на своем пути. Уже издали слышался рокот бурлящей, воды, треск и грохот падающих громадин деревьев. Массы мутной воды стремительно катились по долине, заливая низменные места, увлекая деревья и груды плавника. Цепляясь за берег, эти хаотические нагромождения подхватывали новые кучи обломков, и вся лавина с шумом мчалась, подмывая борта руслового ложа и террасы. На глаз было видно, с какой скоростью обрушивались берега. Особенно быстро это происходило у подножия обрыва, сложенного глинистыми сланцами, на крутом повороте. Безостановочно размывалась двухметровая терраса, образованная песчано-глинистыми отложениями и галечниками. Сначала у уреза воды образовывалась ниша, затем в результате разрушения галечникового слоя возникал глинистый карниз, который под собственной тяжестью вскоре обваливался.

С грохотом падали в воду деревья

Некоторое время над водой нависали крупные деревья и кустарники, постепенно они наклонялись и, наконец, с грохотом падали, увлекая крупные дерновины и валежник.

Глядя на стремительно несущийся Заур, невольно задумываешься об огромной геологической деятельности рек как теперь, так и в прошлом. Размывающая и транспортирующая энергия рек огромна. Небольшие, казалось бы, изменения в конфигурации долин и в очертании их склонов, накапливаясь за десятки и сотни тысяч лет, преобразуют весь облик рельефа.