Дэвид Гранн - Затерянный город Z. Повесть о гибельной одержимости Амазонией

Несмотря на иммунитет Фосетта по отношению к самым суровым условиям жизни в джунглях, он был сверхчувствителен по отношению к малейшей личной критике. Чиновник из КГО замечал Фосетту: «Мне кажется, вы слишком уж беспокоитесь о том, что о вас говорят люди. На вашем месте я бы не стал об этом волноваться. Что может быть успешнее успеха?»

Тем не менее, по кусочкам собирая доказательства существования затерянной в Амазонии цивилизации, Фосетт беспокоился, что кто-нибудь вроде доктора Раиса может напасть на тот же след. Когда Фосетт намекнул КГО о новом направлении своих антропологических изысканий, Келти в ответ написал ему, что доктор Райс «явно намерен снова выступить в поход» и, возможно, «полон решимости взяться за ту задачу, о которой вы упомянули».

В 1911 году когорта исследователей Южной Америки, как и весь остальной мир, была поражена известием о том, что Хайрам Бингем, давний спутник доктора Раиса в его странствиях, с помощью проводника-перуанца обнаружил руины Мачу-Пикчу — города инков, располагавшегося в Андах, на уровне почти восьми тысяч футов над уровнем моря. Бингем не открыл неведомую цивилизацию: империя инков и ее впечатляющая архитектура были хорошо известны по документам, — однако он помог пролить яркий свет на этот древний мир, сделав это весьма примечательным образом. Журнал «Нэшнл джиографик», посвятивший целый номер находке Бингема, отмечал, что каменные храмы Мачу-Пикчу, его дворцы и фонтаны, — вероятно, обиталище инкской знати пятнадцатого века, — могут «оказаться самой значительной группой руин, обнаруженных в Южной Америке». Путешественник Хью Томпсон позже назвал их «эмблемой археологии двадцатого столетия». Бингема катапультировало в стратосферу славы; его даже избрали в сенат США.

Это открытие воспламенило воображение Фосетта. К тому же оно явно уязвило его самолюбие. Но Фосетт был убежден, что доказательства, которые он успел собрать, возможно, свидетельствуют о чем-то куда более значительном: о том, что останки неизвестной внешнему миру цивилизации существуют в сердце Амазонии, там, где конкистадоры столетиями искали древнее царство — место, которое они называли Эльдорадо.

Его хроники были погребены в пыльных подвалах старых церквей и библиотек, разбросаны по всему миру. Фосетт, сменив свое облачение путешественника на более цивильный костюм, повсюду разыскивал манускрипты с описаниями первых походов конкистадоров в Амазонию. Эти документы часто пребывали в небрежении и забвении: некоторые, опасался Фосетт, могли быть полностью утрачены, и когда он обнаруживал нужную бумагу, то переписывал важнейшие фрагменты в свои записные книжки. Этот процесс отнимал много времени, зато постепенно он начал по кусочкам воссоздавать легенду об Эльдорадо.

«Великий властитель… расхаживает, весь покрытый золотой пылью, мелкой, точно соль. Он полагает, что было бы не столь красиво, носи он иное украшение. Было бы грубо и обыкновенно цеплять на себя богатые доспехи или же чеканное золото, как делают другие богатые владыки, когда они того желают. Покрыть себя золотой пудрой — это нечто новое, необычное, неслыханное, да и более дорогостоящее, ибо он каждый вечер смывает то, что наносит на себя утром, так что оно пропадает, и это он проделывает каждый день в году».

Так, по словам Гонсало Фернандеса де Овьедо, [67] Подробности см. в исчерпывающей работе Хемминга «В поисках Эльдорадо». Также см.: Вуд. Конкистадоры; Смит. Исследователи Амазонии; Сент-Клер. Могучая, могучая Амазонка. (Примеч. автора) летописца XVI столетия, началась история Эльдорадо. Само это название означает «позолоченный человек». Индейцы поведали испанцам об этом правителе и его великолепной стране, и на все царство оказалось перенесено прозвище его владыки. Другой хронист сообщал, что этот король покрыл себя толстым слоем золота и стал плавать по озеру, «блистая, точно луч Солнца», в то время как его подданные делали «приношения из золотых украшений, прекрасных изумрудов и иных украшений своих». А еще, как будто этих рассказов было недостаточно для того, чтобы заставить сильнее биться алчные сердца конкистадоров, многие верили, что королевство изобилует огромными рощами коричных деревьев — дающих пряности, которые в те времена ценились почти наравне с золотом.

Какими бы фантастическими ни казались эти истории, удивительные города в Новом Свете действительно порой находили. [68] Теолог Сепульведа позже отверг «уникальное мастерство» индейцев (ацтеков, инков и т. п.), заметив, что «звери, птицы и пауки» также способны создавать «конструкции, какие ни единое творение рук человеческих не в силах вполне повторить». (Примеч. автора) В 1519 году Эрнан Кортес прошел по насыпной дороге и попал в ацтекскую столицу Теночтитлан, плывущую над озером в блеске своих пирамид, дворцов и всякого рода великолепных украшений. «Некоторые из наших солдат вопрошали даже: может быть, то, что они видят, — всего лишь греза?» — замечает летописец Берналь Диас дель Кастильо. Четырнадцать лет спустя Франсиско Писарро завоевал Куско, столицу инков, чья империя некогда простиралась почти на два миллиона квадратных километров, на которых проживали более десяти миллионов человек. Вторя Диасу, Панамский губернатор Гаспар де Эспиноса утверждал, что богатства индейской цивилизации — «точно из сновидения».

В феврале 1541 года на поиски Эльдорадо отправилась первая экспедиция. Ее возглавил Гонсало Писарро, младший сводный брат Франсиско, губернатор Кито. В письме к королю Испании он сообщал: «Из множества известий, полученных мною в Кито и за пределами города от уважаемых вождей весьма почтенных лет, а также от испанцев, чьи сведения согласуются между собою, явствует, что провинции Ла-Канела [Корица] и озеро Эльдорадо — земли обильно населенные и весьма богатые, а посему я решился отправиться покорить и изучить их». Храбрый и обаятельный, алчный и склонный к садизму — типичный конкистадор, — Гонсало Писарро был настолько уверен в успехе, что потратил почти все свое состояние на то, чтобы собрать войско, превосходящее по численности даже то, которое некогда захватило императора инков.

В этой процессии шествовали более двухсот всадников, снаряженных точно рыцари, в железных шлемах, с мечами и щитами, а также четыре тысячи индейцев-рабов, одетых в шкуры животных: до самого дня отбытия Писарро держал этих индейцев в кандалах. За ними следовали деревянные повозки, запряженные ламами и нагруженные примерно двумя тысячами визжащих свиней; следом бежали почти две тысячи охотничьих собак. Местных жителей эта картина, должно быть, поражала не меньше, чем все видения Эльдорадо. Экспедиция направилась на восток от Кито, через Анды, где около ста индейцев погибли от холода, и затем спустилась в бассейн Амазонки. Прорубая мечами джунгли, потея в своей броне, испытывая жажду и голод, мокрые и несчастные, Писарро и его люди набрели на несколько коричных деревьев. О да, сказания не лгали: «Корица наивысшего сорта». Однако эти деревья были рассеяны по такой огромной территории, что было бы бессмысленно пытаться разводить их здесь. Это был еще один из безжалостных амазонских обманов.