Федор Раззаков - Скандалы советской эпохи

Певец Лев Барашков приобрел популярность в начале 60-х годов. До этого, получив образование как театральный актер (он закончил ГИТИС), Барашков играл в столичном Театре имени Пушкина. Но в одном из музыкальных спектаклей он прекрасно исполнил несколько песен («А у нас во дворе», «Хотят ли русские войны») и после этого решил уйти на эстраду. В 1964 годуна экраны страны вышел фильм Владимира Басова «Тишина», где Барашков исполнил песню «На безымянной высоте», которая на долгие годы стала его визитной карточкой. Еще одной подобной песней в его репертуаре стала песня «Главное, ребята, сердцем не стареть». С тех пор певец стал частым гостем на ТВ (выступал в «Голубых огоньках»), а также гастролировал по стране. И для многих своих почитателей он выглядел вполне благополучным артистом. Как вдруг в начале 1973 годаБарашков оказался в эпицентре скандала, разразившегося на страницах газеты «Советская культура». 26 январятам было опубликовано письмо жителя города Унечя Брянской области Г. Симоненко, где он описывал гастроли Барашкова в их городе. По словам автора письма, популярный певец выглядел отнюдь не идеально. Цитирую:

«Эстрадные звезды разных величин – не редкость у нас в Унече, где есть хороший вместительный клуб железнодорожников. В его зале выступали и наши, и зарубежные популярные артисты. С нетерпением ждали здесь и артиста московской эстрады Льва Барашкова. Билеты были раскуплены задолго до концерта. И вот артист прибыл. Войдя в клуб, вместо приветствия сказал:

– Где здесь директор?

Нашли директора.

– У вас холодно, – укутывая горло, сказал артист.

Потом прошел на сцену, тронул пальцем клавиши пианино:

– Инструмент совершенно расстроен.

– Как? – изумился директор. Он сам видел, что за два дня перед этим инструмент настраивал приезжий мастер. Не ради Барашкова, а просто по графику.

Но самое-самое началось позже, прямо с вешалки. Еще не все зрители успели раздеться, а концерт уже начался. Москвичи явно не желали считаться с «мощностью» гардеробной. Возле дверей в зрительный зал образовалась давка. Те, кому удалось прорваться, шарили в темноте, отыскивая свои места. Их одернул сам Барашков:

– Рассаживайтесь поскорей…

Спел несколько песен. Одну из них оборвал на полуслове, предупредив, что концерт не будет продолжаться, пока не уберут кого-то из задних рядов. Навели порядок. Затем снова остановка. Артист вопрошает:

– Есть ли в зале директор или кто-то другой, способный закрыть буфет? Там шумят…

Кульминационной точки этот лирико-трагический концерт достиг позже. В задних рядах выкрикнули что-то нечленораздельное. Артист оборвал начатую песню, объявил в микрофон: «Концерт окончен» – и удалился. Пьяного хулигана, бог весть как затесавшегося в зал, увели тут же в вытрезвитель. Но занавес не поднялся, хотя в зале находились шестьсот с лишним зрителей.

Представитель райкома партии и другие руководящие работники района, оказавшиеся среди зрителей, пригласили певца в кабинет, выразили ему сожаление по поводу случившегося, но заметили, что он тоже не прав, лишив всех концерта. Певец удивился и уехал со словами:

– Я завтра в Брянске буду жаловаться…

Зрители на артиста Барашкова никуда не собираются жаловаться. А я считаю, что молчать об этом случае нельзя. Пусть «звезды», приезжающие на гастроли, не судят обо всех по одному хаму в зале, не пасуют перед ним и не капризничают».

К счастью, газета предоставила место для объяснений и Барашкову. В его объяснении ситуация выглядела несколько иначе, чем было видно из зрительного ряда. Цитирую:

«Единственное, о чем до сих пор жалею, что не был последователен до конца. Что о случае на концерте в Унече не поставил в известность Брянский обком партии и обком комсомола, не зашел в филармонию. Вероятно, я не просто должен – обязан был это сделать, потому что речь идет вовсе не о личной моей обиде.

Давно уже было пора начать, но мы не давали занавес: зрители опаздывали. Ждем десять, пятнадцать минут… По опыту знаю: там, где концерты всегда начинаются вовремя, зритель не опаздывает. Он приучен быть точным.

Первую свою песню «Хлеб да соль» я исполнил в Унече под разговоры и шум зрителей, густо валивших в зал… Мое «рассаживайтесь поскорей», казалось, возымело действие. Но все равно, стоя на сцене, я ощущал несобранность зала. Из темноты задних рядов волнами катилось к рампе какое-то тревожно-игривое настроение. Наверное, каждый исполнитель чувствует, как опасна подобная атмосфера, когда все на грани. Чисто профессиональные навыки помогают артисту на сцене быть самой непринужденностью, хотя внутренне он полон тревоги и предчувствия беды.

И она случилась. Я пел: «Не плачь, девчонка, пройдут дожди. Солдат вернется…» И вдруг в паузе после слов «ты только жди…» из задних рядов раздалась громкая хулиганская реплика.

Зал выжидательно замер, а я сказал, что пока не удалят зрителя, не умеющего себя вести, концерт продолжаться не будет. Со своего места встал подвыпивший парень без пиджака, в расстегнутой рубахе и, продолжая выкрикивать что-то, проследовал к выходу. В рядах зрителей улегся оживленный (гляди, какое происшествие!) шумок. А я прямо с того места, с той паузы, где оборвал песню, продолжил ее.

Петь было нелегко, а тут еще сбоку, из-за кулис – беспрерывный шум, какие-то хождения, разговоры. Смежное со сценой служебное помещение вело прямо в буфет. Как посторонние попали за кулисы, кто разрешил им быть там во время концерта, почему открывалась и закрывалась притягательная буфетная дверь – выяснить было не у кого: представителей дирекции клуба там не было. Пришлось нашему конферансье Вячеславу Вирозубу прямо со сцены просить кого-нибудь из администрации навести порядок за кулисами. Так второй раз был прерван концерт.

Снова выхожу на сцену. Впереди еще цикл лирических песен: о счастливых встречах и горьких расставаниях, о любви, преданности и верности.

«Будет жить любовь на свете» – именно эту песню снова перебила реплика из задних рядов. У меня все оборвалось, и я сказал: концерт окончен. Дали занавес. Петь я больше не мог. Вот и все…

За кулисами, куда пригласили меня после концерта, я слышал лишь упреки в свой адрес. Но я не мог их принять. Как профессиональный артист я, конечно, сумел бы заставить себя петь в любых условиях. Как гражданин – нет. Согласен, из всех, кто сидел в зале, лишь единицы виноваты в том, что произошло. Но именно они, к сожалению, делали погоду.

Я бы солгал, сказав, что сталкиваюсь с подобной ситуацией впервые. Но чаще, гораздо чаще встречается нам прекрасный зритель. В этом году я выступал перед строителями в Набережных Челнах, в Сибири, у нефтяников Азербайджана. Где и зрительные залы похуже, и до клуба не так легко добраться, но как идут люди на концерт, как слушают и как хочется им петь!